Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

В послевоенный период можно выделить три основных разновидности механизмов возникновения военно-политических кризисов, которым в качестве условной кодификации присвоим следующие наименования: «оправдание собственной враждебности»; «постепенная вовлеченность в кризис третьей стороны» («вторичные» кризисы) и «балансирование на грани войны».

Свыше половины послевоенных военно-политических кризисов развивались на основе механизма балансирования на грани войны.

Сам термин, впервые введенный в политический и научный оборот Д.Ф. Даллесом, стал обозначать политику манипулирования дозированными угрозами развязывания войны или вооруженного конфликта с тем, чтобы частично или полностью лишить оппонента политической решимости к действию или сопротивлению. Ряд историков и политологов определяет этот процесс как «искусство преднамеренного обострения кризиса до грани возможных военных действий, с тем, чтобы принудить другую сторону отступить»[493].

Чтобы достичь значительного политического выигрыша, государственные руководители идут на осознаваемый и расчетливый риск. Характеризуя поведение инициаторов кризисов, термин «балансирование на грани войны» применим для обозначения целого ряда ситуаций.

Кризисы подобного типа развиваются в том случае, когда государство – инициатор выдвигает угрозу важному национальному интересу (обязательству) оппонента в надежде вынудить его к отступлению, пересмотру или отказу от данного интереса (обязательства), что и является непосредственной целью инициатора. Предположение инициатора кризиса, что оппонент скорее отступит, чем рискнет доводить кризисную ситуацию до стадии вооруженного конфликта, является определяющей характеристикой кризисов «балансирования на грани войны». Поскольку инициатор не намеревается начать войну, а преследует специфические политические цели посредством угрозы применения силы, эти кризисы достигают цели только в том случае, если не перерастают в вооруженный конфликт.

Так, в китайско-индийском пограничном кризисе 1962 г. Д. Неру стремился изгнать китайцев с территории, на которую претендовала Индия. Спорная территория включала Аксай Чин, малозаселенное горное плато, жизненно необходимое для поддержания устойчивой связи основной части Китая с Западным Тибетом, соответственно установление контроля Индии над Аксай Чином воспринималось в Пекине как серьезная угроза его влиянию в Тибете[494].

В американо-корейском кризисе 1950 г. вторжение севернокорейской армии на территорию Южной Кореи было оценено в Вашингтоне как серьезный вызов интересам (влиянию) США на Дальнем Востоке, как реальная возможность социалистического блока во главе с Советским союзом занять в этом регионе доминирующие позиции. В создавшихся условиях, несмотря на то что в предвоенный период Вашингтон вывел Южную Корею за периметр жизненно важных интересов США, в кратчайшие сроки было принято решение о полномасштабных, в том числе и военных мерах по разрешению кризисной ситуации[495].

В ходе нараставшего гражданского противостояния в Йемене после совершенного там в сентябре 1962 г. государственного переворота египетское руководство, оценивая возможность победы монархистов как неприемлемую для национальных интересов Египта, приняло решение о непосредственном вовлечении, в том числе и военном, в ход гражданской войны на стороне республиканцев.

Кризисы «балансирования на грани войны» могут быть также нацелены на принудительную политико-дипломатическую или военно-политическую сделку с оппонентом. В этом случае вызов инициатора какому-либо конкретному обязательству оппонента играет лишь вспомогательную роль. В действительности инициатор надеется добиться уступок в другой сфере межгосударственных отношений. Так, в ходе первого Берлинского кризиса 1948—1949 гг. претензии Советского Союза к характеру и форме использования западными державами транспортных коммуникаций, ведших в соответствующие зоны Берлина, в действительности означали стремление приостановить нежелательный ход политического и экономического реформирования в западных зонах оккупации[496].

Подобные кризисы, в которых военно-политическая сделка является главной целью, обнаруживают свою суть обычно в тех случаях, когда инициатор кризиса после достижения своих целей пытается урегулировать оставшиеся спорные вопросы, большинство или все, в двусторонних переговорах.

Косвенной целью инициаторов кризиса может быть также стремление подорвать международный авторитет (престижа) оппонента путем демонстрации мировому сообществу его относительной государственной слабости.