Советский Союз в локальных войнах и конфликтах

В ответ в Москве был разработан план «контрольно-ограничительных мероприятий на коммуникациях Берлина и советской зоны с западными зонами оккупации Германии»[59]. Он представлял собой программу давления на западных союзников путем введения транспортной («кроме ограничений по воздушному сообщению») блокады западных оккупационных секторов Берлина. Осуществление плана возлагалось на Главнокомандующего Группой советских оккупационных войск (ГСОВГ) и руководителя Советской военной администрации в Германии (СВАГ) Маршала Советского Союза В. Соколовского. (31 марта 1949 г. его сменил на этом посту генерал армии В. Чуйков.) Москва надеялась, что тем самым ей удастся сорвать или по крайней мере нейтрализовать планы западных держав по объединению и последующему экономическому восстановлению западных зон оккупированной Германии. Как минимум, блокада могла бы ослабить позиции западных держав в самом Берлине.

В начале марта 1948 г. Р. Мэрфи, политический советник генерала Клея, докладывал госсекретарю США Дж. Маршаллу, что с середины января атмосфера заседаний четырехсторонней союзной контрольной комиссии в Берлине стала заметно ухудшаться. Это в конечном счете привело к невозможности «достигнуть соглашения по самым обычным вопросам». По его словам, советская делегация стала цепляться «за любой вопрос повестки дня и за любое заявление других делегаций, каким бы простым, дружественным и невинным оно ни было, с тем чтобы развернуть пропагандистскую атаку на другие три делегации».

25 марта 1948 г. В. Соколовский подписал приказ «Об усилении охраны и контроля на демаркационной линии советской зоны оккупации в Германии», в котором начальнику транспортного управления СВАГ предписывалось обеспечить сокращение до минимума движения пассажирских поездов и транспортов американских, английских и французских войск. Через два дня, в соответствии с его же приказом «Об усилении охраны и контроля на внешних границах Большого Берлина», были введены существенные ограничения на передвижение людей и транспортные перевозки через берлинские границы[60]. 15 апреля американской стороне было предложено эвакуировать подразделения войск связи, расположенные в советской зоне оккупации в Веймаре. 31 марта советское правительство заявило, что деятельность «подрывных и террористических элементов» обусловливает необходимость принятия более жестких мер для регулирования движения между Берлином и западными зонами, и ввело целый ряд ограничений, резко сокративших объем движения транспортных средств в город. При этом движение военных эшелонов из западных зон оккупации вообще было прекращено.

Раздраженный действиями русских, американский военный комендант в Германии генерал Л. Клей направил в Берлин несколько эшелонов с вооруженной охраной и приказом не допускать никаких проверок и инспекций со стороны русских. Однако эшелоны уперлись в советские блок-посты, перекрывшие доступ в Берлин. Не дожидаясь санкции Вашингтона, Клей приказал доставлять необходимые грузы самолетами. Одновременно он перекрыл все виды поставок из западных зон в советскую. В последующем советские действия получили в западной литературе наименование «детской блокады».

Со стороны Москвы блокада стала своего рода зондажом готовности и решимости западных держав отстаивать свои интересы в Берлине. Через несколько недель все вернулось к статус-кво.

Однако и после отмены «детской блокады» Советский Союз продолжал оказывать давление на западные державы с целью заставить их отказаться от односторонних действий в западных зонах оккупации.

Информация о советском поведении трактовалась в Вашингтоне по-разному. Еще в середине декабря 1947 г. ЦРУ предупредило президента Трумэна о том, что Москва, по всей видимости, прибегнет «ко всем возможным средствам, за исключением войны», для того чтобы «выдавить» западные державы из Берлина. В свою очередь армейская разведка США в начале мая 1948 г. сообщила, что согласно одному из ее источников Москва намеревается выдворить западные державы из Берлина не позже августа. Для этого советская сторона готова предпринять любые действия, вплоть до развязывания войны, однако наиболее реальна полномасштабная блокада Берлина.

Практически ежедневно слали свои тревожные депеши в Вашингтон Клей и Мэрфи. Сразу же после введения так называемой «детской блокады», в начале апреля, Клей сообщил генералу О. Брэдли, начальнику штаба армии, и генералу К. Роялу, министру армии, что оценивает последние по времени советские действия лишь как начальную стадию запланированной кампании давления на западные державы.

Однако далеко не вся разведывательная информация, поступавшая в Вашингтон, была подобного содержания. Значительная ее часть демонстрировала непонимание сложившейся ситуации и в результате объясняла действия Советского Союза лишь желанием разыграть пропагандистскую карту или просто-напросто «подразнить» западные державы, проверить их решимость отстаивать свои обязательства по Берлину. Особенно характерен такой подход был для донесений американского посла в Москве Б. Смита.