Советский социалистический феодализм 1917–1990

Поэтому все без исключения ученые должны по команде менять свои взгляды, если они хотят сохранить свое место в науке. Мгновенная смена «убеждений» стала настолько будничной практикой, что ни у кого не вызывает удивления или, тем более, упреков. Ясно, что человек – не корова и менять свои взгляды может. Но если вчера ученый подробно «анализировал зримые черты развитого социализма», а сегодня по команде из ЦК: «отставить развитой социализм!» подвергает эту «концепцию» злой критике, это уже – очевидное холуйство.

Истина у нас не рождается в спорах, ибо спора с «линией партии» быть не может. Проходимец Лысенко, получив благословение ЦК, не спорил с гениальным Н.Вавиловым и другими генетиками. Он просто с помощью КГБ растаптывал их морально и уничтожал физически.

И это в естественных науках, где, казалось бы, за себя говорят эксперименты, где гены видны под микроскопом… Но если ЦК утверждает, что генетика и кибернетика – буржуазные лженауки, то никаких доводов противопоставить нельзя. Что же сказать о философии, экономике и праве?

В любом общем труде подчеркивается главный принцип нашей науки – принцип партийности: «Это всеобщий(!) принцип марксистско-ленинской юридической науки, неотъемлемое ее качество».[11] Принцип партийности обязывает безоговорочно одобрять выраженную в законах волю партии, даже если она явно антинародна. Никогда столь восторженно не восхваляли советские юристы социалистическую законность и демократию, «расцветавшие под солнцем Сталинской Конституции», как в 1937-38 годах, когда по данным некоторых исследователей (журналист А.Мильчаков) только в Москве расстреливали по 800 человек в день.

Можно было бы признать, что верность чему-то, доведенная до фанатизма, если не оправдана морально, то понятна. Но дело в том, что «политика партии», как любая политика непрестанно и непредсказуемо колебалась, иногда в самые противоположные стороны (например, переход от «военного коммунизма» к «новой экономической политике»; уже в период «перестройки» – от слияния всех форм социалистической собственности в единую общегосударственную, общенародную собственность к «разгосударствлению» собственности и к частной собственности). Недаром была такая шутка: он – непоколебимый коммунист; если колебался, то только вместе с партийной линией!

Апология действующего на сегодня права и правовой политики достигает Монбланов бесстыдства. Советское право, – пишут ведущие юристы в коллективном труде, – «является воплощением идеалов и представлений трудящихся о законности, справедливости и гуманности»![12] Это в стране, где за колючей проволокой лагерей уничтожались миллионы, где был организован голод, унесший миллионы жизней, а голодных крестьян по Закону от 7 августа 1932 года расстреливали за сбор колосков, оставшихся после уборки урожая (а их все равно должны были запахать)? Где целые народы безвинно объявлялись преступными и подвергались уголовному наказанию и депортации (они до сих пор не восстановлены во всех правах и не получили компенсации за разграбленное имущество и перенесенные страдания; более того, не допускаются на свою родину (крымские татары, немцы Поволжья, турки-месхетинцы и др.)? Где солдаты безнаказанно рубят лопатками молоденьких девушек (1989 – Тбилиси), расстреливают безоружное население (1990 – Баку, 1991 – Вильнюс и Рига)? Ни один «ведущий» юрист никогда не протестовал против нарушений права и не участвовал в правозащитном движении. Ни нынешний глава юридической науки В.Кудрявцев, ни бывший ее глава и заведующий сектором прав человека Института права В.Чхиквадзе, ни председатель комитета конституционного надзора С.Алексеев не выступили в защиту коллеги по Академии наук – Андрея Сахарова, не протестовали против резни и расстрелов. Они были впереди и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе, сохранили свои позиции и сейчас. Первыми восхваляли политику данного периода, осуждая нарушения предшествовавшего. И именно они представляют советскую науку на международных конференциях, им по-прежнему охотно предоставляют страницы западные журналы для дезинформации.

В. Чхиквадзе опубликовал в ФРГ статью о повороте советской юридической науки к правде.[13] Конечно, после семидесяти лет лжи[14] такой поворот можно было бы признать «своевременным», если бы он действительно произошел. Просто сменился директивный курс и юристы привычно поворачивают в указанном направлении, каясь в прежней лжи и сочиняя новую.