Советский спецназ в Афганистане

Каждый командир разведроты имел свою агентуру в кишлаках, в Царандое (полиция Афганистана) и среди духовенства, которое пользовалось очень большой популярностью среди “духов” и населения Афганистана. Наверняка список нашей агентуры разведбата в то время стоил огромных денег, думаю, и в наше время на него нашлись бы покупатели.

Главной боевой задачей разведбата спецназа кроме сбора информации был поиск и уничтожение бандформирований в нашей зоне ответственности, захват караванов с оружием, пропагандистской литературой, наркотиками, освобождение заложников.

Первое боевое крещение я получил в начале лета 1982 года. Командир разведбата майор Николаев поставил моей роте боевую задачу: прорваться ночью в горный кишлак и освободить захваченных “духами” в заложники советских специалистов-контрактников, строивших нефтебазу.

Расстояние ночного броска — 70 километров по горному ущелью Маликар. Три дозора “духов” мои бойцы сняли молча, без единого выстрела. Пока мы подбирались к горному кишлаку, мои бойцы в рукопашную, бесшумно, ликвидировали 35 сонных “духов”. В рукопашном бою отличились сержанты-разведчики Юра Комаров и Гена Сорокин. Они все делали так профессионально, что не оставляли после себя даже следов крови.

Срезав дозоры врага и их боевое охранение, мы перед рассветом совершенно неожиданно для душманов ударили по кишлаку и освободили пять советских специалистов. По огневым всплескам ДШК (крупнокалиберный пулемет калибра 12,6-мм, образца 1936 года — авт.) и взрывам мин мои снайперы и разведчики сняли два пулеметных и два минометных расчета “духов”. И только я успел отправить спасенных заложников с группой прикрытия на базу, как неожиданно налетели наши “вертушки” и ну давай нас поливать огнем “нурсов” (неуправляемый реактивный снаряд — авт.)

У меня была с собой спецрадиостанция “Ромашка”, которая предназначалась только для связи с нашими летчиками. Я вызываю пилотов, а те в ответ “нурсами” нас кроют. Опять в штабе произошла неразбериха, или враг сидел там. Я даже охрип, крича в эту радиостанцию, потом, в сердцах, видя как на части рвутся тела моих бойцов, саданул эту “Ромашку” об скалу и приказал бойцам уползать из зоны обстрела собственных “вертушек”.

Командира 2-й роты капитана Игоря Васильева тяжело ранило в грудь и ноги. После взрыва “нурса” у капитана пострадал позвоночник. Я его с трудом вместе с сержантом Комаровым вынес на руках из-под обстрела. Теперь капитан Васильев — инвалид 1-й группы, 4 года лечился и живет в Дмитровском районе Подмосковья.

За два года службы в Афгане я потерял всего одного человека убитым, а здесь такие зверские потери от своих же “бомбометателей” — от роты тогда осталось всего 12 бойцов. 28 бойцов составили потери от своих же пилотов, которые потом, при разборе “боевых полетов”, особистам в штабе объясняли, что приняли мой спецназ за переодетых душманов, хотя мы пытались обозначить наше место обороны ракетами.

В августе 1982 года меня вызвали в штаб 108-й дивизии. Накануне в ночном бою был убит командир моей 1-й разведроты старший лейтенант К. Сергей, его разорвало на клочки фугасом.

Меня назначили командиром 1-й разведроты. Прихожу с командиром 3-й разведывательно-десантной роты (РДР) капитаном Шакаловым в штаб дивизии. За большим столом сидит начальник разведупра армии, рядом советник — полковник КГБ СССР, еще две большие шишки из афганского ХА Да и двое офицеров из Царандоя. Афганцы на своем чешут.

Наш комбат майор Николаев, раненный недавно в схватке за освобождение заложников, предложил мне и капитану Шакалову присесть за стол, заваленный картами.

— Присаживайтесь, сынки, в ногах правды нет, — говорит майор Николаев, этак слегка покачивая раненную руку. Ведь мог бы отлежаться в госпитале, так нет, воевать поехал. — Вот что, сынки, я из-за ранения выбыл, а надо решить сложную боевую задачу. Только наш разведбат может выполнить боевую задачу, поставленную самим командармом.

Мы насторожились, уж больно издалека начал комбат. Значит, что-то серьезное намечается, ишь сколько шишек слетелось в штаб.

Встал полковник КГБ.

— Вот что, товарищи командиры. Боевая задача действительно будет сложной. Настолько сложной, что вы можете отказаться.

Мы переглянулись с капитаном Шакаловым. Такого еще не было в нашей разведпрактике.

Тишина повисла в штабной комнате.

Мы знали, что у КГБ, МВД и ГРУ есть свои спецназы в Афгане — “Каскад”, “Гром”, “Беркут”, “Кобальт”. Я часто общался с ребятами из этих спецназов, иногда боевые пути-дорожки пересекались с группами этих спецназов на горных перевалах Афганистана.