Советский век

Ленин всегда действовал в рамках партийных процедур: он обсуждал, решительно протестовал, но понимал, что все важные решения должны решаться голосованием, как требует партийный устав, и зачастую бывал забаллотирован. Он был лидером, но не деспотом. Он был высшим руководителем партии, но не ее хозяином. Таким образом, он не может считаться «диктатором России». Более того, если вспомнить, что во время Гражданской войны в глазах мира и России партийно-государственное руководство было объединено до пары «Ленин - Троцкий», интересен сам феномен подобной формулы в партии, основателем которой был только Ленин. Но так как Троцкий руководил революцией вместе с ним, она и была принята - и партией, и самим Лениным.

Большевизм был партией, но он являлся и духом. Дискуссии могли меняться по ширине и по глубине. Мы приведем несколько примеров тех вопросов, которые обсуждались партийными структурами публично. Благодаря публикациям документов Центрального комитета с августа 1917 г. до февраля 1918 г.[3-19] хорошо известны дебаты о взятии власти в 1917-м, вместе или без союзников.

Еще пример: в декабре 1920 г. Н. Осинский (Валериан Оболенский) - один из лидеров оппозиционного течения демократических централистов - опубликовал статью в газете «Правда». Партия была все еще милитаризована, и он сам исполнял военный долг на фронте. Победа, как казалось, была обеспечена, и Осинский считал, что настало время обсудить трудные вопросы будущего. Одним из них, по его мнению, был вопрос о восстановлении партии как политической организации. Предлагались конституционные правила, которые помогли бы большинству вести избранную политику, а меньшинству обеспечили право на критику и перехват управления, если прежняя линия окажется ошибкой. В ином случае, подчеркивал он, - и это было предупреждением руководству и обычным членам - партия погибнет как политическая организация. При Ленине, даже когда дефицит бумаги сокращал ежедневную партийную газету до одной страницы, статьи подобного рода все равно выходили в «Правде».

Еще одним примером дебатов по чувствительному вопросу стал анализ причин неудачной атаки на Варшаву, которые прошли во время партийной конференции в конце 1920 г. Частично дебаты шли на закрытом заседании (нет опубликованных материалов). Но другая часть их была публичной, и именно здесь один из партийных лидеров Карл Радек насмехался над Лениным (материалы подтверждают это): «Мы вас предупреждали!» Как и другие, он действительно предупреждал, что польские рабочие не станут объединяться с российскими войсками и что контрнаступление на Варшаву будет ошибкой. Я не знаю, кем были главные зачинщики польской авантюры, но сам Ленин поддержал ее в надежде на восстание немецких левых. Ему, конечно, не понравились язвительные замечания Радека, но он был обязан их выслушать. Троцкий тоже был против польской кампании (он, видимо, относился к «мы» Радека) и заявил об этом на XI съезде, где ему никто не возражал, - все было приемлемо в те годы. Иными словами, левое крыло партии было против операции, а Ленин заблуждался.

Даже более серьезные вопросы выносились на открытую публичную дискуссию или освещались в партийной прессе - свидетельства этому есть в материалах партийных съездов и конференций. Ленин не был одинок в своем отношении к проблемам, которые досаждали партии. Это была плохо организованная правящая партия, хорошо осведомленная о своей слабости и низком уровне своих кадров и прессы. Она также была истощена ростом внутренних ссор и «клик», особенно в правящих кругах как на локальном, так и на центральном уровне. Основным вопросом стал рост ненасытного аппетита на власть и привилегии тех, кто наверху, перед теми, кто внизу. Это было особенно тревожное явление в партии сторонников равноправия, партии «товарищей», большинство из которых страдало от материальной бедности. Проблема открыто обсуждалась в партийных организациях и партийной прессе; а руководство, осведомленное о глубине болезни, искало пути лечения.

Но протест снизу был не единственным источником дебатов, к которым побуждали сопротивляющееся руководство. Оно само поднимало политические и социальные проблемы и публично обсуждало их, указывая на опасности, которым подвергалась партия. Свидетельство - рефлексии Зиновьева, члена Политбюро, на XI съезде.

Незадолго до этого Ленин затревожился об исчезновении «рабочего класса» во время и после Гражданской войны. Согласно Зиновьеву, проблемы больше не существовало: рабочий класс воссоздавался в деревне, где нашел убежище, но был готов присоединиться к партии. Что беспокоило Зиновьева, так это наплыв в ряды партии еле грамотных рабочих и многих кандидатов в ее члены из других классов. Он поддерживал идею временной приостановки приема новых членов, для того чтобы избежать опасного процесса деградации - своего рода термидора наоборот (мое определение. - М. Л. ).