Советский военный рассказ

— А ты, дед, оказывается, религиозный, — сказал Дорохин.

— Какое религиозный! Десять лет не говел. Так, прибегаю в крайнем случае…

Моторы взревели. Уже нельзя было разговаривать обыкновенным голосом, нужно было кричать.

— Кузьма! — закричал Харитон Акимыч. — Греби прочь! Трактор вытащили — тракториста задавим!

Видно, все же крепко засосало речным илом за полтора года «утопленника» — три гусеничных шестидесятисильных тягача буксовали на месте, трос натянулся, как струна, а груз в воде не подавался.

— Стой! — закричал Дорохин. — Так не пойдет. Недружно берете. Давайте по сигналу, на фонарик, разом! Смотрите все сюда. Зеленый цвет: «Приготовились!», красный: «Взяли!»

Сто восемьдесят лошадиных сил рванули разом. Что-то тронулось, забурлило в воде.

— Идет! Давай, давай!..

Моторы ревели на полном газу. Тягачи буксовали… Лопнул трос… В хуторе, в садах, разорвался первый снаряд, пущенный немцами в эту сторону.

— Перелет… Ныряй, Кузьма! — сказал Дорохин. — Вчетверо пройдет?

— Пройдет, — содрогаясь всем телом, полез в воду Головенко. — Надо было сразу вчетверо…

Второй, третий снаряды легли на лугу, но в стороне, метрах в двухстах.

— Вслепую бьет, наугад, — сказал старшина. — Не видит нас.

Бух!.. Снаряд упал в реку, разорвался, взметнулся большой столб воды и грязи. Головенко нырнул, долго не показывался на поверхности.

— Эй, дядя! — закричал ему один водитель. — Ты не ныряй, когда в воду снаряд упадет. Оглушат тебя, как сома!

— Не обращай внимания! — крикнул Дорохин. — Это они воду подогревают, чтоб тебе теплее было. Крепи получше! Все? По местам! Приготовились! — Переключил глазок фонарика на красный цвет. — Взяли!..

Из взбаламученной, черной, чуть поблескивавшей рябью при вспышках ракет воды показались сначала труба воздухоочистителя, потом радиатор и топливный бак, облепленные водорослями.

— Идет, идет…

Трактор выполз на берег, весь в тине, водорослях — чудо морское.

— Вытащили голубчика! — закричал Харитон Акимыч.

— Вытащили! — прыгал на деревяшке вокруг трактора Головенко. — Я боялся — порвем ось или кронштейн.

Дорохин шел рядом с влекомым на буксире трактором, не обращая внимания на комья грязи, срывавшиеся с колес, щупал его мокрые, облепленные тиной бока, обрывал с них водоросли. Хотел что-то крикнуть подбежавшему Харитону Акимычу — сорвался голос. Молча потрепал старика за плечо…

Немецкие наблюдатели скорректировали огонь по шуму моторов. Снаряды и мины стали ложиться ближе. Одна мина с резким, противным свистом шлепнулась в грязь метрах в пяти. Дорохин упал на землю, увлекая за собой старика… Мина не разорвалась.

— Все же есть у них на заводах сознательные рабочие, — сказал, поднимаясь, тряся головой, Харитон Акимыч. — Третья мина не рвется, подсчитываю.

— Тут на лугу грунт мягкий.

Тягачи остановились. Водитель головной машины подбежал к Дорохину.

— Товарищ лейтенант! Отцепляю два тягача!

— Отцепляй. Один отбуксует трактор к ним в колхоз, а вы уходите с этого места. Довольно! Раздразнили теперь их на всю ночь!

— Спасибо вам, товарищи бойцы! — кланялся, сняв шапку, Харитон Акимыч. — Спасибо, родные!

— Магарыч за тобою, дед, не забудь!

На всем пространстве между рекой и окопами рвались снаряды. Слева, по лугу, к ним двигалась сплошная стена разрывов.

— Вот тут-то они нас накроют!

Водитель оставшегося тягача спрыгнул с сиденья, распластался на земле.

Трах! Трах! Трах! Трах!

Харитон Акимыч, завалившись на бок в какую-то ямку, мелко, часто крестился.

— Ох, тыж, твою так… близко положил!.. — Одновременно перекрестился. — Ох, ты ж!.. Еще ближе! — Перекрестился.

Трах! Трах!..

Как ни скучно было лежать в эту минуту на открытом месте, Дорохин не выдержал, расхохотался.

— Прибегаешь, дед? В крайнем случае?..

И вдруг — сразу утихло. Вероятно, немцы разгадали уже точное направление танковой атаки. Здесь утихло, зато справа, за селом Теплым, загремело сильнее. Била и наша артиллерия, куда-то вглубь, по немецким тылам. Застучали пулеметы, автоматы.

— Товарищи, не могу идти! — закричал сзади Головенко.

— Тракториста ранило! — поднялся дед. — Кузьма, где ты?

Старшина подвел под руку прыгающего на одной ноге Головенко.

— Деревяшку отбило…

— Посадите его на тягач, — сказал Дорохин. — По живому не зацепило? Лезь, указывай дорогу водителю.

…В хуторе Дорохин распрощался с Харитоном Акимычем.

— Ну, не будешь больше приставать к нам! Паши, сей, не поминай лихом!

— Какое — лихом! Товарищ лейтенант! Что б я тут, председатель, делал без тягла? А теперь — пойдем жить!.. Мы вам тут, на этой площади, памятник поставим!

— Вы еще разберитесь, что за трактор, как он там перезимовал в речке. Может, все поржавело.

— Сверху поржавело — очистим. А внутри — его же маслом смазывали… А Дуня, товарищ лейтенант, девка хорошая… Приезжай к нам… В председатели тебя выберем. Передам тебе дела из полы в полу, — знаешь, как в старое время лошадей продавали?

— До свиданья, Акимыч! Трактор получил? Получил. Ну, вали домой! И не мешай нам воевать…