Советско-американские отношения и война во Вьетнаме. 1964-1968 гг.

Позиция Северного Вьетнама о возможности начала переговорного процесса была жесткой и бескомпромиссной. После провала переговоров в 1966 г. она сводилась к тому, что США должны безоговорочно остановить бомбардировки, а после этого в Ханое рассмотрят возможность начала диалога с Соединенными Штатами. В январе 1967 г. появились признаки того, что позиция ДРВ стала менее категоричной. 4 января газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала интервью премьер-министра ДРВ Фам Ван Донга корреспонденту Г. Солсбери. В этом интервью Фам Ван Донг указал, что четыре пункта правительства ДРВ следует рассматривать не как условия для проведения переговоров, а как «веские выводы для обсуждения»[252]. 5 января представитель ДРВ в Париже Май Ван Бо заявил на завтраке, устроенном в его честь Ассоциацией дипломатической печати, что «правительство ДРВ выразит согласие изучить вопрос о возможных контактах с Вашингтоном, если американское правительство примет решение об окончательном и безоговорочном прекращении бомбардировок территории ДРВ»[253]. 28 января 1967 г. министр иностранных дел ДРВ Нгуен Зуй Чинь в интервью австралийскому журналисту Уилфреду Бэрчетту заявил, что только после безоговорочной остановки бомбардировок и всех актов проявления агрессии против Северного Вьетнама возможен диалог с Соединенными Штатами[254]. Комментируя это заявление, американский дипломат Честер Купер задавался вопросом: «Было ли это заявление официальной позицией Ханоя?»[255]. Также возникли трудности перевода: было неясно, что именно имел в виду министр иностранных дел Северного Вьетнама – после остановки бомбардировок переговоры будут или же возможно будут проведены? В Вашингтоне решили остановиться на первом варианте перевода, так как каких-либо комментариев по этому поводу из Ханоя не последовало. Стоит отметить, что первый контакт состоялся 10 января в Москве – американский представитель Д. Гатри встретился с северовьетнамским дипломатом Ле Чангом. Американская делегация предложила для обсуждения такой перечень вопросов:

1. Сокращение или прекращение военных действий.

2. Вывод внешних сил, которые были введены в Южный Вьетнам.

3. Свободное право Северного и Южного Вьетнама на решение вопроса об объединении страны.

4. Вопрос о независимости и территориальной целостности Северного и Южного Вьетнама, если народ страны согласится на объединение.

5. Место Южного Вьетнама на международной арене.

6. Политическая структура Южного Вьетнама.

7. Меры гарантий и согласований[256].

Министр Обороны США Роберт Макнамара в мемуарах писал, что дело закончилось взаимными упреками[257]. Скорее всего, именно из-за того, что напрямую о чем-либо договориться у представителей США и ДРВ не получалось, 6 февраля в Лондон вылетел А. Н. Косыгин. Эту новость в Вашингтоне расценили как значительное продвижение переговорного процесса. Л. Джонсон в мемуарах отмечал: «Я верил, что у Советского Союза есть предложения по мирному урегулированию, которые будут приняты Ханоем…»[258].

На деле все оказалось намного сложнее. Первая встреча между А. Н. Косыгиным и Гарольдом Вильсоном состоялась 6 февраля. Председатель Совета Министров СССР попросил премьер-министра Великобритании Г. Вильсона передать в Вашингтон послание об остановке бомбардировок, взамен Ханой будет готов начать переговоры[259].

В тот же день, но уже в частной беседе А. Н. Косыгин указал на ряд проблем, которые препятствуют переговорам. Главная из них заключалась в позиции Китая. Председатель Совета Министров СССР заявил об угрозе интервенции Китая в ДРВ, а также напомнил, что в ДРВ уже находятся тысячи солдат вооруженных сил КНР и советников[260]. В действительности еще в начале 1965 г. на территории ДРВ находилось до 300 тыс. солдат Народной армии Китая[261], и этот фактор мог служить препятствием для переговоров. По данным МИД СССР к 1967 г. количество китайских войск в Северном Вьетнаме составляло 200 тыс. человек[262]. Заслуживает внимание беседа Д. Раска и посла А. Ф. Добрынина, которая состоялась еще в 1965 г. Во время этой встречи обсуждался вопрос о возможной реакции КНР на начало мирных переговоров. Д. Раск поинтересовался мнением советского дипломата: «…Не может ли оказаться так, что КНР осуществит в той или иной форме военное вмешательство с целью воспрепятствовать ДРВ пойти на соглашение?»[263]. После данной беседы посол СССР в Вашингтоне отправил в Москву следующее сообщение: «Любопытен акцент этого вопроса – правительство США говорит о возможности вмешательства КНР в том случае, когда по-настоящему зайдет речь об урегулировании конфликта, но не сейчас, пока военные действия идут полным ходом»[264].

Далее советский руководитель повторил выдержки из интервью австралийского журналиста Уилфреда Бэрчетта и указал на, пожалуй, одну из основных и главных позиций СССР по вьетнамскому вопросу: «…Мы можем содействовать переговорному процессу, но мы не можем вести переговоры»[265]. Надежды Вашингтона не оправдались, готовых инициатив у А. Н. Косыгина не было.