Советско-финская война

Столкнувшись с подобным нарушением своих планов, красные начали посылать крупные силы для проведения рекогносцировки в непосредственной близости от противника в надежде завязать бой, но это не принесло ожидаемых плодов. У русских не было точных сведений даже о весьма незначительных силах финнов на переднем крае обороны, расположенном в 2 милях перед основной линией. Военные действия велись очень вяло. Утром, когда начиналось обычное „рабочее время“, русские, частенько на грузовиках, подъезжали к передовым позициям. Во время поддерживаемых танками атак русских финны отступали на основную линию обороны. Днем, когда „рабочий день“ заканчивался, русские отходили примерно на 2,5 мили обратно к своим позициям и отдыхали под прикрытием танков, а финны тем временем возвращались на свои передовые позиции, часто находя здесь оставленные противником снаряжение и боеприпасы.

В течение первых дней декабря военно-морские силы русских постоянно тревожили финскую береговую артиллерию в Койвисто (правый фланг обороны финнов на фронте Карельского перешейка). Сначала они вели разведку и занимались разминированием Финского залива. Затем, 12 декабря, линкор „Октябрьская революция“, имевший двенадцать 305-миллиметровых орудий, при поддержке пяти эсминцев подошел к крепости на острове Сааренпяя (Биорке); именно этот остров русские требовали отдать им во время переговоров. В сплошном тумане они открыли огонь из тяжелых орудий с расстояния в 15 миль. Финны отвечали огнем своих пяти 254-миллиметровых орудий, пока четыре из них не вышли из строя. Ночью русские корабли продолжили кружить вокруг острова, а с рассветом появился еще один линкор, носивший название „Марат“, который приблизился к побережью и открыл огонь из тяжелых орудий. Финны открыли ответный огонь, и через 30 минут „Марат“ скрылся, по всей вероятности получив повреждения. Потери финнов оказались незначительными.

Однако вскоре положение изменилось. С подходом свежих сил противника на Карельском фронте разгорелись яростные бои на подступах к основной линии обороны, хотя русские, похоже, по-прежнему не испытывали особого желания проникнуть за эту линию. В докладах обороняющихся сообщалось о слышанных ими разрывах снарядов и стрельбе далеко позади позиций русских, что указывало на учебные стрельбы и другие виды учёбы без „отрыва от производства“. Ещё задолго до его начала финны были убеждены, что генерал Мерецков начнет крупномасштабное наступление, как только его силы будут достаточно организованы. Генерал Эстерман отдал приказ готовиться к наихудшему: произвести ремонт проволочных заграждений, укрепить позиции пулеметных расчетов, строить новые ловушки и копать противотанковые рвы. Осуществлялся подвоз боеприпасов, и солдаты работали круглыми сутками. Стрелок Вестери Леписто вспоминает о том времени:

„В нашей группе было семь или восемь человек. Отсутствие сна и отдыха сказывалось на нас так сильно, что единственной мыслью было поскорее закончить работу и вернуться назад. Ощущалась постоянная нехватка боеприпасов; имевшиеся у нас ручные гранаты были произведены в семи разных странах и представляли собой реальную опасность. Каждый раз при обращении с ними наша жизнь висела на волоске. Труднее всего нам было выходить в 40-градусный мороз и возводить проволочные заграждения прямо на глазах у противника. Нам приходилось работать без перчаток, и мы не смели производить лишнего шума. Все происходило ночами… Я постоянно ощущал голод. Есть снег мы не могли, потому что он был грязным от разрывов гранат и мог вызвать сильные боли в желудке“.

Тем временем в Сумме, где 2-й армейский корпус готовился к предстоящему наступлению на основную линию обороны, русским неожиданно удалось захватить одну из передовых позиций финнов. Бой был яростным и мучительным, тяжелая артиллерия русских вела обстрел участка, где связист Никула и капрал Хакала, прилагая огромные усилия, пытались восстановить связь. Пехота русских при поддержке 100 танков наступала по всему фронту!