Советско-финский плен 1939-1944

Попутно я считаю правомерным заявить следующее: сдача в плен — это сиюминутное, сиюсекундное решение каждого военнослужащего, которое он принимает под влиянием различных обстоятельств. Часто солдату приходилось выбирать: умереть сейчас или пытаться сохранить себе жизнь, сдавшись в плен врагу. Причем пленение, вызванное чрезвычайными обстоятельствами, — это не преступление и не позор. Большая часть и финских и советских солдат принимали решение сдаться в плен именно под угрозой неминуемой смерти.

Рассмотрев различные аспекты пребывания военнопленных в лагерях, я перешел к вопросу о репатриации пленных. Следует с удовлетворением констатировать, что оба государства, в прямом соответствии с духом международного права, незамедлительно после окончания Зимней войны и войны продолжения предприняли активные усилия по скорейшему обмену военнопленными. Я отметил, что были проведены напряженные, но в целом конструктивные переговоры, на которых было найдено согласие по всем процедурным вопросам порядка возвращения военнопленных на родину, технической организации их эвакуации. И репатриация подавляющей части советских и финских военнопленных была осуществлена в довольно короткие сроки. Хотя при этом были допущены некоторые отклонения от международных норм в части возврата документов, денег и личных вещей, отобранных ранее у военнопленных.

Труднее решался запутанный вопрос репатриации тех военнопленных, которые не пожелали возвращаться в места довоенного проживания. Но такого рода вопросы сложно рассматривать и в мирное время, не обремененное обидами недавней войны. Ибо договариваются две стороны, одна из которых давала человеку обещание помочь в его противостоянии с государством, гражданином которого он ранее был и в этом качестве имел перед ним определенные обязательства. На решение подобных вопросов всегда затрачивается много дипломатических и иных сил и времени.

Итак, подводя самый общий итог, я считаю, что имею основание заявить следующее.

В действиях советского и финского правительств и их уполномоченных органов, решающих вопросы содержания военнопленных, было много ошибок. Были допущены некоторые отклонения от гуманистических норм международного права. Как наиболее серьезные я хочу отметить следующие: во-первых, военнопленные были лишены возможности переписки со своими родственниками; во-вторых, СССР и Финляндия в нарушение международных норм права и собственного законодательства не предоставляли списки пленных, содержавшихся на их территории; в-третьих, во время войны имели место расстрелы военнопленных на этапе транспортировки к местам сбора и после получения от них необходимой информации. В случае войны Продолжения последнее более характерно для партизанских отрядов на этапе позиционной войны (Asema Sota 1942–1944 годов). Причем приказы о расстрелах давались на достаточно высоком уровне — на уровне Штаба партизанского движения Карельского фронта. В-четвертых, в Советском Союзе и Финляндии нормы международного права в отношении пленных нередко подменялись внутренним законодательством. И в-пятых, Финляндия, в нарушение международного права, была вынуждена компенсировать СССР расходы, связанные с репатриацией финских военнопленных.

Однако Вторая мировая война была отнюдь не малым локальным конфликтом, при котором в ходе вялого ведения боевых действий можно было, да и то с трудом, выполнить все и в полном объеме правила и требования Гаагской и Женевской конвенций. Первые три из перечисленных мной нарушений международного права допускали все страны, вовлеченные в это вооруженное противостояние. Ни СССР, ни Финляндия, ни Германия, ни Великобритания, ни США не были исключением. Ни одна страна не могла во время войны предоставить иностранным военнопленным переписку в том объеме, в котором требовали статьи Женевской конвенции. Существовавшая переписка была крайне ограниченной и нередко действовала только в пределах территории страны. Обмен списками военнопленных нередко носил пропагандистский характер и ничего не имел общего с реальной заботой о нуждах военнопленных и их родственников, так как давал возможность давления на мировое общественное мнение, обвиняя противника в несоблюдении норм международного права. Расстрелы военнопленных были, как ни цинично это звучит, довольно «обыденным явлением» во время войны. Все воюющие страны сталкивались с этим. Поводов, предлогов, причин было множество, и я в своей книге назвал лишь некоторые из них. Однако я глубоко убежден, что объяснить подобные противоправные действия можно, но оправдать их нельзя.