Советское биологическое оружие: история, экология, политика

С разговорами об оборонительном и наступательном биологическом оружии покончил Б.Н.Ельцин. В самом начале своего правления он не только подтвердил приверженность новой России принципам Конвенции о запрещении биологического оружия (72), но и прямо запретил ее нарушать, заодно провозгласив в этом трудном вопросе принципы открытости и доверия (154).

Так проблема советского биологического оружия вышла, наконец, из сферы государственной тайны и стала предметом знания всего общества. К сожалению, государственная бюрократия новой России не поторопилась к обществу с рассказами о постыдном прошлом. И это чрезвычайно опасно.

Вот почему нашему обществу в порядке самозащиты следует внимательнее приглядеться к унаследованному от советских времен архипелагу наступательной биологической войны, к его научному и промышленному потенциалу. Имеющихся на сегодняшний день данных для этого вполне достаточно (5,6,8-11,155–205).

2.1. Архипелаг биологической войны

Применение биологического оружия во второй мировой войне было скорее эпизодическим. Однако и эти практически не известные обществу «эпизоды» не могли не привести к далеко идущим организационным выводам.

Строительство советской военно-биологической империи, рухнувшей вместе с советской властью, началось сразу же после окончания второй мировой войны. При этом параллельно решались две группы близких задач подготовки и к биологической, и к химической войне, причем иногда их решали одни и те же организации. Так что деятельность обоих комплексов — военно-биологического и военно-химического — иногда пересекалась.

2.1.1. Армия

Именно тогда к первому армейскому институту наступательной биологической войны, прочно осевшему в Кирове, были присоединены два других.

В 1946 году И.В.Сталин принял принципиальное решение, а Е.И.Смирнов его исполнил — в Свердловске (Екатеринбурге) был создан второй военно-биологический институт. И этот шаг был прямым результатом анализа практики японских создателей биологического оружия. Суд над японцами был еще впереди (он состоялся в декабре 1949 года), а в руках у советских военных биологов уже имелась захваченная во время боевых действий в Манчжурии техническая документация на комплекс производств биологического оружия. И были те японские производства и крупнее, и совершеннее советских (10). Так что военный институт Свердловск-19, специализировавшийся в основном на биологическом оружии на основе бактерий и на специальной технике изготовления и применения биологических боеприпасов, просто воспользовался на первых порах чертежами и знаниями японских энтузиастов биологической войны.

Озабоченность тандема И.Сталин-Е.Смирнов насчет «биологической угрозы» была такова, что в 1949 году они позаботились о выпуске перевода книги западного автора Т.Розбери «Мир или чума» — не было у них других занятий посреди разрухи. Однако военные биологи не только позаботились об издании западной книги, но и восприняли оттуда основную доктрину будущей биологической войны — аэрозольную (6).

Генерал П.Н.Бургасов ностальгически вспоминает, как в 1950–1953 годах он создавал биологическое оружие под непосредственным руководством тогда еще всесильного Л.П.Берия, который как заместитель председателя правительства СССР лично «вел» некоторые важнейшие темы по новым видам оружия, в том числе по оружию массового поражения (171).

Именно тогда, в 1954 году, в порядке расширения фронта работ в Загорске (Сергиевом Посаде) был создан третий секретный военно-биологический институт, который сосредоточился на создании оружия на основе вирусов и токсинов. Основу института Загорск-6 составил прибывший из Кирова вирусологический отдел.

В первые послевоенные годы образцы биологического оружия испытывались вахтовым методом на официально необитаемом острове Возрождения в Аральском море (Аральск-7). Однако руководство Советской Армии сочло этот метод работы не подходящим для решения все более расширяющегося круга задач в области биологического оружия. В 1952 году было принято решение организовать на острове постоянное военно-биологическое подразделение, которое было названо Полевой научно-исследовательской лабораторией и начало действовать с 1954 года (31,34).

Ну а постоянной кузницей кадров для военно-биологических дел стала Военно-медицинская академия (ВМА, С.-Петербург), где кузнецкое дело было поставлено на поток. ВМА окончили многие военные, составившие впоследствии костяк военно-биологического истеблишмента (по-современному — «питерцы»), а также всего ВБК — генералы И.П.Ашмарин, Д.В.Виноградов-Волжинский, Л.А.Ключарев, В.А.Лебединский, В.И.Огарков, В.Н.Паутов и многие другие (6). Кое-что сделала и другая академия — ВММА (Военно-морская медицинская академия), пока не была расформирована.