Советскому народу победителю

Блокадные дни

Горит лампада на столе,

не слышен вой бомбардировок.

На занавешенном окне

мороз узор рисует новый.

А у окна стоит кровать,

всего полметра до буржуйки,

Но головы уж не поднять,

не встать уже вторые сутки.

Я бы буржуйку растопил,

попил бы чаю и побрился,

Но нет уже последних сил,

два дня как я уж с ног свалился.

Я знаю, что меня найдут, —

шаги слышны уж недалеко,

На Пискаревку отвезут, —

там мне не будет одиноко.

А когда кончится война,

наш город изо льда восстанет,

Придут другие времена,

и на людей с небес мы глянем,

Все те, кто не смогли дожить,

мы все равно как будто с вами.

Ну а пока – все снег кружит,

для многих он последним станет.

Встреча в горах

Я прижался к камням, приподнял автомат

И его я увидел в прицеле.

Перед самой войной он был мне словно брат, В горы вместе мы шли, к одной цели.

Мы с ним ели из банки тушенку одну, Пили воду из общей мы фляги,

А теперь он – мой враг, и я бьюсь за страну, А у них – эдельвейсы на флаге.

Нажимаю на спуск я, и несколько пуль

В его жизни поставили точку.

Он останется здесь, и кто с ним – не уйдут.

Я решил для себя это точно.

Я всеравно вернусь домой

Я все равно вернусь домой, —

Вы обязательно мне верьте.

Я все равно вернусь домой, —

Хоть фотокарточкой в конверте.

И уходя в последний бой,

Я буду знать и буду верить,

Что мы увидимся с тобой,

Что ты откроешь свои двери.

И падая в траву лицом,

Прошит насквозь из автомата,

Я буду верить только в то,

Что будешь помнить ты солдата.

* * *

Прошили пули облака

И, дико завывая,

В пике свалился самолет,

Как будто умирая.

В кабине раненый пилот,

Уже он еле дышит,

Уж не пойти ему на взлет.

Ведь он уже не слышит,

Как воет раненый мотор.

Он тоже погибает,

Он из последних сил ревет,

Как будто бы он знает,

Что на земле ему лежать,

На части развалившись,

По полосе уж не бежать,

Свободой насладившись.

Так погибали мы, друзья,

Взлетев в рассвет навеки,

И небеса, по нам скорбя,

Дождей пролили реки.

Павшим

Лежат, лежат в полях солдаты,

Освободители земли,

Когда-то бросив свои хаты,

Они спасать страну ушли.

Их путь был долгим и нелегким, Не все вернулися домой.

С фронтов летели похоронки

И превращались в бабий вой.

С тех пор уж лет прошло немало, Но они с нами и сейчас,

И с фотографий обветшалых

Они всегда глядят на нас.

И снова в бой уходит рота

И снова в бой уходит рота

и не вернется никогда,

В крови утопшая пехота

брала поселки, города.

За переправой – переправа,

за боем – бой, за годом – год, —

Одесса, Киев и Варшава,

а мы на запад шли, вперед.

За промах наших командиров

мы платим жизнью каждый бой:

Они – как на ученьях, в тирах, а мы на смерть идем с тобой.

Но смерти наши не напрасны,

мы через них вам дарим жизнь.

И над Рейхстагом флаг наш красный

навек похоронил фашизм.

Идет усталый батальон

Идет усталый батальон,

идет уже какие сутки.

Устал давно на марше он,

ему хотя бы две минутки,

Прилечь и просто отдохнуть,

забывши о войне на время…

Но он все продолжает путь,

сейчас его такое бремя,

Идти и стойко бить врага,

ломать его и гнать в болота.

И не страшна ему пурга

и очередь из пулемета.

Он с честью через все пройдет

и победит в войне, конечно.

Кто ж до конца не доживет, —

тот в памяти остался вечно.

На бруствере

На бруствере старом цветы расцвели, и свежестью пахнет под утро.

А раньше, в морозном тумане зимы, в последние чьи-то минуты,

Здесь воздух наполнил сгорающий тол, горящее масло от танков.

В шипящем снегу искореженный ствол, застыл, как консервная банка.

И рвались снаряды, мешая с землей

останки солдат и орудий.

И шли мы за Родину в страшный тот бой, и мы этот бой не забудем.

Новый год

У немца все по расписанью:

Он кофе пьет, сосиски жрет.

Но а у нас – опять заданье,

Хотя сейчас и Новый год.

«Язык» нам нужен поважнее,

Чтоб с документами еще.

Ну, доползли мы до траншеи и ждем, Когда момент придет.

Мороз, зараза, сильно щиплет,

Глотнуть бы спирта граммов сто…

Но командир тогда нам всыплет —

Не заработали еще.

Уж стали примерзать к сугробам, Как вдруг глядим, какой-то Ганс, Надравшись шнапса за Европу,

Кривой походкой прет на нас.

Ну мы ему по шее дали,

Связали руки ремешком,

Бутылку шнапса отобрали

И потихоньку волочем.

И, завалив его в траншею,

Все выпили за Новый год.

Ведь мы встречать его умеем,

Пусть он удачу принесет.

Опять в атаку

Вот опять в атаку подниматься, вот опять под пулями бежать:

На войне не стоит расслабляться —

на войне ведь нужно побеждать.

Мы людей теряем по дороге,

но мы продвигаемся вперед.

Не идут, бывает, уже ноги,

и тогда ползет в атаку взвод

Через грязь, болота и страданья, по песку, по лужам, по траве —

Чтоб в Рейхстаг воткнуть быстрее знамя, чтоб оно алело в синеве.

Это знамя – наша кровь с тобою, это знамя – боль госпиталей.

И пусть смотрит небо голубое

на частичку Родины моей!

Пусть весь мир тогда увидит это!

И запомнит это навсегда!

Я надеюсь, что на белом свете, войн уже не будет никогда!

Подводникам

В глубине, словно призрак, в теченьи подводном, Для врага, безусловно, несущие смерть, Мы сквозь минное поле, царапая бортом, Осторожно проходим, чтоб не умереть.