Советсткие ученые. Очерки и воспоминания

В поисках выхода решаю поехать в Москву—к начальнику Главного управления электротехнической промышленности Валерьяну Владимировичу Куйбышеву — одному из руководителей нашей партии. До революции я два раза встречался с ним в Самаре. Он был рабочим на одном из заводов и руководил подпольной большевистской организацией Самары. Высокоинтеллигентный человек большого ума и энергии. С поездкой к нему связан второй эпизод, который мне хочется здесь рассказать.

...Я в Москве, прихожу в Главэлектро.

Огромная комната–зал, где сидят за столами человек пятьдесят. Вдруг замечаю среди работающих тут инженеров необычайную фигуру — монах в черной рясе с крестом на груди… Спрашиваю: что это значит? Кто это? Говорят, занятная личность: окончил блестяще электротехнический институт, а потом неожиданно пошел в духовную академию и, окончив ее, постригся в монахи. А вот недавно опять стала манить электротехника. Пришел в Главэлектро, работает хорошо, владеет теорией электричества прекрасно, а рясы снимать не хочет.

В конце зала отделена фанерной перегородкой маленькая комната–это кабинет В. В. Куйбышева. Захожу к нему, рассказываю, что привело меня в Москву. Он знает об А. Ф. Иоффе, о новом Физико–техническом институте. Он особо заинтересован в развертывании наших лабораторий электроники, вакуума, высокого напряжения, руководимых профессорами Чернышевым, Горевым, Богословским. Надо из этих лабораторий создать научный электротехнический центр в Ленинграде. Говорим о будущей тематике этих лабораторий. Затем начинаем обсуждать последние достижения теоретической физики. Сколько нового таят они для развития электротехники! .. В. В. Куйбышев поднимает вопрос о создании более совершенных высоковольтных изоляторов и изоляции вообще… Нельзя ли лаборатории А. Ф. Иоффе и моей заняться этими вопросами — ведь тут такое поле для разворота теории и для практической мысли физиков… Он вызывает из соседней комнаты двух людей. Один — известный профессор–электрик, другой неожиданно оказывается тем самым монахом, что решил вернуться к электротехнике. Я узнаю наконец его фамилию — Флоренский! В. В. Куйбышев обоим поручает установить постоянный контакт с нашим институтом и разработать с нами вместе планы наших будущих работ.

Потом мы говорим о трудностях с кабелем и проводами. Валерьян Владимирович рассказывает о всерастущей потребности в продукции кабельной промышленности для восстановления электростанций, для строительства Волховской ГЭС. А кабельные заводы работают с перебоями–нет сырья. Он говорит о том, как надо организовать все это дело, с тем чтобы через два–три года не только восстановить, но и в несколько раз увеличить довоенное производство кабеля для электрификации страны. Но пока еще приходится в значительной мере жить за счет запасов, оставшихся от военного времени… Незаметно разговор переходит на план ГОЭЛРО, выдвинутый В. И. Лениным.

Я чувствую горячий пульс восстановления разрушенной страны, четкость делового плана развития народного хозяйства, трезвую оценку сложной обстановки и твердую уверенность в том, что пройдут недолгие годы—и наша нищая страна превратится в индустриальную державу…

Конечно, для института он даст все необходимое. Тут же появляется на столе письменное распоряжение — выдать то, что нам нужно, с Ногинского склада. Он сам звонит по телефону в Ногинск. Я уже собираюсь уходить, как вдруг соображаю, что я не смогу доставить катушки кабеля и проводов из Ногинска–это 40 верст от Москвы — на вокзал для отправки в Ленинград. Извозчиков, которых можно было бы нанять, в Москве не найти… В. В. Куйбышев и здесь приходит на помощь. Он звонит в «Автогуж» — государственную транспортную организацию столицы — и договаривается, что мне дадут три подводы. Самому мне бы этого не добиться — с транспортом туго. Я благодарю за помощь, а он вдруг спрашивает еще: «Ну а как у вас с источниками постоян–ного тока?» Отвечаю, что аккумуляторные батареи есть, умформер [34] же понадобится только через полгода, потому я и не решился заговорить об этом сейчас. В. В. Куйбышев улыбается: «Я все–таки дам наряд на завод «Электросила», чтобы к лету вам был подобран умформер, а за одно и генератор высокой частоты».

…Переночевав в холодной квартире у московских знакомых, уезжаю с утра на санях по бескрайним снежным полям в Ногинск. Через сутки привожу на вокзал все, что мне выдали. На четвертый день с торжеством возвращаюсь в Ленинград. Провода у нас теперь есть в избытке, да еще и наряд на умформер! Мой авторитет как хозяйственника поднимается высоко.

А вот третья картинка из воспоминаний тех лет.

Это через год, 3 февраля 1923 года. Завтра, в пять часов дня, торжественное заседание в связи с переходом института в, новое здание, а потом дружеская встреча, веселый вечер сотрудников.

Сейчас идут последние приготовления к «акту». Уже поздно, а в зале заседаний нас толпится человек десять — никак не можем разойтись, все так радостно возбуждены…