Советы мудрой свекрови. О детях, мужьях и не только…

Моя соседка Лариска, о которой я здесь уже рассказывала, – мать двух когда-то очень шебутных мальчишек.

Мать она, к слову сказать, не то чтобы очень трепетная. То есть детей она любит, конечно, все время следила за ними, они всегда были чистенькие, аккуратненькие, вежливо здоровались. Но вообще-то Лариска, конечно, воспитывала их без фанатизма: на кружки и секции в детстве не таскала (вырастут – сами пойдут); в музеи и театры не водила (да они с мужем и сами туда не ходят, им «не до глупостей»), и уж, конечно, мозаику она с детишками отродясь не собирала и из соленого теста не лепила (причины см. выше). Понятное дело, ее нередко вызывали в школу: то один подерется, что другой прогуляет – в общем, поводов для маленького родительского собрания (мать, ребенок, учитель) всегда было достаточно.

И вот появилась у старшего, Сани, новая классная руководительница. Молодая и по молодости больно принципиальная. Она Саню дергала по любому поводу – сменку забыл, на пять минут опоздал, на переменах бегал. В общем, замучила придирками мальчишку. И он решил отомстить. Украл журнал. Это, конечно, ЧП, начались серьезные разбирательства. Саня испугался и признался. Ларису вызвали в школу. Молодая учительница разговаривала с ней, как с девочкой: отчитывала, грозила поставить Саню на учет в детскую комнату. И явно ждала, что Лариска учинит расправу над собственным сыном прямо на ее глазах.

Но Лариска выслушала молча, хотя она за словом в карман никогда не лезет и кого хочешь на место поставит. Когда учительница завершила гневную речь, моя соседка холодно осведомилась, могут ли они с сыном быть свободны, и, услышав положительный ответ, ушла, уведя за руку Саню.

Дома Лариска опять усмирила свой буйный темперамент и, посадив сына перед собой, велела рассказать все, как было. Саня, насмерть перепуганный тем, что натворил, и перспективой оказаться на учете в детской комнате, выложил как на духу и про «дуру классную», и про то, что хотел ее проучить.

Геннадий, Санин отец, ухватился было за ремень, но Лариска его остановила. И «собак спускать» она на ребенка не стала, потому что рассудила – взрослая женщина вступила в войну с ребенком и не захотела уступить, быть умнее, так что не ребенок виноват. Она хотела перевести сына в другую школу, но тут уж Генка не дал: сказал, что мужчина должен не бежать от трудностей, а преодолевать их. И классная, надо сказать, поутихла: то ли надоело ей воевать с мальчишкой, то ли повзрослела и поумнела. А может, стало неинтересно, когда поняла, что Лариска ей в травле собственного ребенка не союзница.

Сейчас Сане уже за двадцать, мать он очень любит, делится с ней всеми проблемами. И недавно, когда вспоминали их с братом детство, признался, что история с журналом произвела на него очень большое впечатление:

– Я понял, что мать мне доверяет и в обиду не даст. А еще – что взрослые бывают дураками и с этим надо смириться.