Советы по домоводству для наемного убийцы

Карлик-баскетболист приводит меня к паспортному контролю. Перед стеклянной клеткой, в которой сидят два офицера, выстроились две очереди: одна для граждан стран, входящих в Европейский союз, и вторая для всех остальных. Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить, входит ли Россия в ЕС, и тут до меня доходит, что я теперь американец. Я мистер Френдли. Очередь движется довольно быстро. Простая процедура, думаю про себя. Нашарив во внутреннем кармане черного пальто паспорт служителя божьего, я подхожу к стеклянной будке и протягиваю его офицеру, чернобровому парню с седеющей бородой. Он открывает мой паспорт, а затем произносит что-то на своем языке. Я вопросительно смотрю на него. Он повторяет фразу, и тут до меня доходит, что это русский язык. Хер моржовый блатыкает по-русски.

— Простите? — отвечаю на английском.

— Вы не говорите по-русски? — Он переходит на английский.

— Нет, я родился в Штатах.

Он поднимает паспорт:

— Здесь сказано, что вы родились в Смоленске.

Тут у меня сзади на шее все вены становятся толщиной со струну фендеровской бас-гитары. Твою мать! Я дал ему не тот паспорт! Я дал ему русский паспорт. Я теперь Игорь, а не Френдли. Полный здец.

— Э… Ну да. Родился, но потом мы переехали… мои родители переехали в Америку, когда… когда мне было шесть месяцев, так что… в душе я…

— Значит, с тех пор вы проживаете в Америке?

— Ну, в общем. Да. Именно.

Уфф.

— Но вы говорите со славянским акцентом? — не отстает от меня это чмо. Блин, куда я попал? Что он тут делает с такими способностями? Русский профессор-лингвист работает в паспортном контроле?

— Э… это довольно странная история. Мои… мои родители… мы жили в глухом лесу, там прошло все мое детство, и я слышал только их речь. А они говорили по-английски с очень сильным… э… русским акцентом.

Офицер смотрит мне в глаза долгих две секунды. Потом переводит взгляд на мой воротничок.

— Вы священник?

Определить его акцент мне не удается.

— Э-э, да. Преподобный… преподобный Ильич.

Хоть стой, хоть падай.

— Но в паспорте об этом нет ни слова, — возражает хмырь. Я торчу. По-моему, передо мной сидит упертый сербский жлобина.

Он просит меня подождать и уходит. За моей спиной раздается ропот недовольных. Я не оборачиваюсь.

Через минуту он возвращается вместе с пожилым офицером в синей рубашке. Они смотрят на меня оценивающим взглядом, как пара геев, решившая сообразить на троих. Но вот пожилой произносит с тем же акцентом, с которым говорили Умник и стюардессы:

— Вы священник?

— Да.

— Что вы делаете в Исландии? Вас сюда привели дела или?..

Наконец я нахожу правильную интонацию для Игоря. Его истинную православную суть.

— Труд священника — всегда удовольствие, но, если вам так угодно, можете считать это делом.

Мои слова производят на синерубашечника должное впечатление. Окинув меня с ног до головы беглым взглядом, он протягивает мне паспорт со словами:

— О’кей. Желаю удачи.

Надо ж так лохануться. Как можно быть таким беспечным? Как я мог… Стоп. А может, все правильно? Федералы, скорее всего, уже обнаружили тело преподобного Френдли. Ну сколько у них уйдет времени на опознание? И чтобы потом они узнали, что кто-то бороздит северные моря под его именем? Считай, что тебе улыбнулась удача.

Вслед за потоком пассажиров я иду в глубь терминала по ковровой дорожке. Первый раз такое вижу в аэропорту. В домотканой тишине скрип кожаных ботинок мистера Френдли становится особенно вызывающим. Кроссовки Игоря вместе с кожанкой лежат в кейсе. Дойдя до главного зала, я задаюсь вопросом: что дальше? Подхожу к стойке и спрашиваю о рейсах на Франкфурт, Берлин, Лондон, куда угодно. Рейсы есть, отвечает мне блондинистый эльф, но все билеты проданы. Ближайшая возможность — через три дня. До Загреба через Копенгаген. Интересно, как на это отреагирует мой багаж. Я достаю Игореву карточку VISA и покупаю ему билет до страны, где родился Томислав. Мистер Френдли наблюдает за тем, как Токсич расписывается за мистера Ильича. Вдруг моя достаточно простая жизнь необычайно усложнилась. Такой многослойный пирог из разных личин.

Зрелая блондинка рекомендует мне гостиницу в городе и дает адрес.

— Отсюда всего сорок минут на автобусе, — говорит она, и я становлюсь богаче на одну улыбку. Пожалуй, три дня в стране викингов — это не так уж плохо. Хотя, конечно, три дня без оружия настроение Токсичу определенно подпортят.

Я спускаюсь по эскалатору на один уровень и прохожу через многолюдный зал, где получают багаж. Впереди два выхода: один для тех, кому нечего декларировать, и второй для остальных. Я слышу голос мистера Френдли: нет желания, пользуясь случаем, признаться в шестидесяти семи убийствах? Но я отмахиваюсь от ангелов, как от тучи москитов, каковыми, собственно, они и являются.