Совиная башня

По дороге им повсюду встречались воины со знаками Холодной Горы. Ежи слышал от Длугоша, что два новых отряда пришли из Лойтурии, никто из чужаков не говорил по-рдзенски, но работали они слаженно, быстро. За седмицу в столице поймали двоих, чью кожу обожгли лойтурские клинки. Раньше, когда до Ежи доходили подобные слухи, он опасался за жизнь Милоша и Стжежимира, думал, куда они пойдут с Горицей, где найдут работу и жильё, но теперь его не покидала мысль, что его собственный отец был чародеем, что повернись всё немного иначе, и тогда на Трёх холмах меч ошпарил бы кожу Ежи, как кипяток. Спаслись бы они тогда с Весей?

Воспоминания о Весе, как и обо всём, что было ещё недавно в его жизни, Ежи казались странными, такими далёкими, словно не осталось от них ничего, как не осталось и Совина. Ежи обещал себе каждый день, что заслужит доверие Гжегожа, заслужит свою свободу и тогда найдёт мать, Весю и Милоша, найдёт их всех, и они заживут по-прежнему.

Но когда рядом шагал Гжегож, когда Охотники при встрече отступали с недовольством в сторону, Ежи понимал, что вряд ли когда-нибудь будет по-прежнему.

Он хотел расспросить Гжегожа о Венцеславе, но не решался. Глава Тихой стражи редко делился своими мыслями. То, что он отправил Ежи с заданием, – знак большого доверия, не иначе, но вряд ли стоило пока рассчитывать на большее.

– Что ты ей сказал о своей новой службе?

– Как ты и велел, что отныне тружусь на кухне.

– Хорошо, – Гжегож направлялся на северо-восток столицы, туда, где месяц назад из-под земли вырвался огненный дух и разорвал город в клочья.

Ежи было жутко туда возвращаться, тяжело вспоминать побег по узкой улочке от Охотников и всё, что последовало за ним. С болью в сердце он узнавал каждый поворот, каждый дом, что стал отныне могильным камнем самому себе. С нарастающей тревогой Ежи ожидал увидеть Забытый переулок, где, должно быть, не осталось ничего после огненной бури.

И тут опасения его разбились под настойчивыми ударами десятков молотков.

От Забытого переулка доносился гул голосов и скрежет пил. Ежи чуть не сорвался на бег, чтобы поскорее заглянуть за следующий поворот, сдержался и пошёл дальше подле Гжегожа.

– Посмотри, – сказал глава Тихой стражи, остановившись на углу. – Совиную башню разносят по камешкам. Всё, что осталось, теперь уничтожают.

– Зачем?

Ничто не отделяло больше Совиную башню от остального города. Снесли все ограждения. От переулка к башне сновали люди, возили по снегу телеги, нагруженные камнями, и даже отсюда можно было разглядеть, что заросли вокруг озера вырубили под корень, а сохранившееся основание башни разобрали.

Ежи не помнил, какой башня чародеев была до Хмельной ночи, она предстала перед ним уже грудой камней, зараставшей постепенно травой, кустарником и молодыми деревцами. После он узнал Совиную башню иной – пугающей, как пугает живого человека любое кладбище напоминанием о смерти. Теперь башня обращалась в чистое поле, и скоро не должно было остаться ничего, кроме рассказов о былом.

– Зачем они это делают?

Сначала проскочила мысль, что так мстили чародеям даже после их смерти, постарались уничтожить саму память о них, но ведь все прошлые лета Совиной башни слишком боялись, чтобы просто приблизиться к ней. Что изменилось?

– Охотники будут строить здесь свою крепость, – Гжегож сложил руки на груди. – В начале седмицы пришло письмо из Кальтберга, вчера начались работы. В Совине построят город в городе. Не удивлюсь, если они поставят там трон и посадят на него лойтурца.

– А что же король?

– Он, как всегда, ничего не возразил. Его жена и сын во всём поддерживают Лойтурию.

Ежи изо всех сил пытался сообразить, почему это так злило Гжегожа, ведь давно известно, что Империя указывает верный путь для всех людей, славит Создателя и несёт его свет и знание, а Лойтурия, как верный пёс, следит, чтобы ни человек, ни дух не нарушили заданный порядок. Так отчего Гжегожу это казалось неправильным?

Тяжёлый взгляд был у главы Тихой стражи, будто в душу смотрел и всё в ней видел.

– Ты совсем недалёкий, верно, Ежи?

– Ну да, – пожал плечами юноша.

– Лойтурия желает посадить на рдзенский престол своего человека, который будет выполнять всё, что скажет лойтурский король. Надо будет – прогонит всех чародеев, дело-то богоугодное, ну и что, что мы останемся без защиты от ратиславцев. А захотят лойтурцы, и мы отдадим им Твердов.

– Зачем? Это же наш город, – искренне возмутился Ежи.

– Затем, что им так нужно. Найдут причину. Вот смотри, Ежи, столица Рдзении – Совин. А в Совине строят вторую крепость после королевской. Почему? Потому что рдзенцы не справились с чародеями, потому что пустили их в город и позволили его сжечь. Значит, мы неспособны сами править своей землёй, нам нужен правитель из Лойтурии. Только знаешь, что я думаю? Я думаю, что Идульф Снежный для того и привёл в город ведьм, чтобы все так решили и признали рдзенского короля слабым.

– Нарочно?