Совиный сказ (СИ)

О, нет, только не обычный светский разговор! За что? Тихону не хотелось знать о племянниках этого монаха! Ему хотелось узнать историю этого юродивого. А, вот и Глаша со свертком ткани, передаёт его не Василисе Никитишне, а Глебу Гориславовичу. Помнит, помнит, что Тихон говорил насчёт тяжестей. Молодец.

— Живы, здоровы, всё хорошо. Так что, ваше благородие, хотите услышать историю этого юродивого?

Матушка с батюшкой украдкой переглянулись и оба тяжело вздохнули.

— Вот и охота тебе страсти отроку рассказывать, Миша? — прошептал иеромонаху Глеб Гориславович.

— Дык, ты думаешь, он от других эту историю не услышит, Глебушка? — фыркнул монах. — Идёмте, я проведу вас до коляски, а заодно и расскажу о делах былого.

Это… Миша?! Глебушка?! То есть это не просто знакомый, это хороший знакомый, возможно, даже друг? Но почему тогда послали за отцом Онуфрием, а не за монахом? Или это старый друг, который уже перешёл в разряд хороших знакомых? Ну, как друзья детства вырастают, жизнь их раскидывает по разным местам и становятся они обычными приятелями, если вообще не теряют связь полностью. И как бы память о детстве греет и позволяет вести себя чуть более неформально наедине, но позвать на помощь уже становится неудобно, проще обратиться к профессионалам.

— Так вот, Тихон Глебович, — сойдя с крыльца, сказал иеромонах отроку. — Сей юродивый попал в Кремны лет пять назад. Плюс-минус. Привез его один купец из королевства в качестве своего раба. Мальчонке тогда лет пятнадцать было, не более. И таскал его за собой этот купец всюду, но обращался — как с вещью. То как подножку при выходе из кареты использует, то в качестве подставки под ноги. Короче, скотское отношение к арапу было. Но мы-то что сделать можем? По их законам — он вещь. По нашим — личное имущество купца, ввезённое на территорию Великого Княжества законно. И подлежащее такому же вывозу, поскольку перепродажа рабов запрещена. Вот только купец оказался дебоширом. И один из его пьяных дебошей закончился попыткой насилия над подавальщицей и смертью дворника, заступившегося за неё.

— Ой дурак, — сказал Тихон, представляя, что после этого последовало.

По закону, кстати. В Княжестве к инородцам всегда относились подозрительно. И с них за проступки всегда спрашивали в тройном размере, чем со своих. Убийство — это великий грех. Это ошибка, которую не исправить. Если ты случайно кого-то убил, непреднамеренно, то ещё можно после публичного покаяния и суда присяжных отделаться каторгой. Если же ты убил преднамеренно — каторга тебе не светит, тебя вздёрнут. Просто и без лишних разговоров. А имущество твоё отойдёт семье покойного. Как компенсация за утрату. И неважно, мещанин ли убил боярина или наоборот. Пред Хранителем и Родом все равны. Поэтому и стараются бояре вести себя прилично и не распускать руки.

— Полностью с тобой согласен, Тихон Гориславович, — хмыкнул отец Михаил. — Вот только семья дворника не знала, что делать с этим арапом. Работник из него был никакой, да и обучить его языку нормально не вышло. Так, несколько общих фраз и названий — и всё. Причём сам он не говорит, но их понимает. Так он к храму и прибился. Живёт в доме милости, в воскресенье приходит на паперть и с каждым новым прихожанином устраивает сцену с хватанием за руку. Но потом успокаивается и вновь продолжает спокойно жить, никому не мешая.

— Понятно, — сказал Тихон, обернувшись назад, но так и не увидев фигуры арапа. — Благодарю за рассказ, Ваше Преосвященство.

Конечно, они уже давно дошли до коляски. И матушка с батюшкой уже сидели в ней, терпеливо ожидая, когда Тихон договорит с иеромонахом.

— Да нет, это мне тебя благодарить надо, — хмыкнул отец Михаил. — Благодаря тебе мы узнали много нового о заморских магах духа. И узнаем ещё больше. Пятнадцать лет назад, когда всё вскрылось впервые, подручных уже и след простыл. И сколько таких петрушек ярмарочных живёт в Княжестве, уничтожив изначальных владельцев тела — одному Хранителю известно.

О… Так вот оно что! Это не простой интерес к новичку, это, можно так сказать, знакомство профессионала с любителем. А ведь логично, кому ещё бороться с магами духа, как не монахам-священникам? Белое духовенство, словно терапевт, следит за общим духовным здоровьем, а в случае возникновения тяжёлых случаев приглашают к больному узких специалистов, чёрное духовенство. А тут какой-то пацан взял и сам себе полосную операцию провёл, считай. Вот любопытство и взыграло в монахе, всё понятно.

— Это да, — хмыкнул горько Тихон. — Ну, это лишь повод пристальнее наблюдать за новыми прихожанами местным священникам и чутко реагировать на любые их странности. Благодарю за историю, отец Михаил. Надеюсь, моё маленькое приключение станет первым и последним в этом чудесном городе. До свидания.

— На всё воля Творца и Хранителя мира сего, — с улыбкой сказал отец Михаил, не заметив, как при упоминании Хранителя стиснул зубы Тихон. — Да хранит вас от всякого зла Род и Хранитель.

Семейство Совиных лишь благодарно преклонило головы, получив благословение иеромонаха.

* * *