Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект

Известно, что роман Батлера был знаком Алану Тьюрингу, рассмотревшему долгосрочное будущее ИИ в лекции, с которой выступил в Манчестере в 1951 г.[188]:

Представляется возможным, что, когда методы машинного рассуждения заработают, не потребуется много времени, чтобы превзойти наши слабые силы. Перед машинами не будет стоять проблема умирания, и они смогут общаться друг с другом, изощряя свой ум. Таким образом, на каком-то этапе нам следует ожидать, что машины возьмут власть, как это описывается в «Эдгине» Сэмюэла Батлера.

В том же году Тьюринг повторил эти опасения в лекции по радио, транслировавшейся на всю Великобританию Третьей программой Би-би-си:

Если машина умеет мыслить, то может мыслить разумнее нас, и что тогда ждет нас? Даже если мы сумели бы удержать машины в подчиненном положении, например отключив питание в критический момент, мы как биологический вид чувствовали бы себя совершенно униженными… Эта новая опасность… безусловно, заслуживает того, чтобы из-за нее тревожиться.

Когда противники машин из Эдгина «почувствовали серьезные опасения за будущее», то сочли своим «долгом покончить со злом, пока это еще возможно» и уничтожили все машины. Ответ Тьюринга на «новую опасность» и «тревогу» — подумать о том, чтобы «отключить питание» (хотя вскоре станет очевидно, что это на самом деле не выход). В классическом научно-фантастическом романе Фрэнка Герберта «Дюна», действие которого происходит в далеком будущем, человечество чудом пережило Батлерианский джихад, катастрофическую войну с «мыслящими машинами». Возникает новая заповедь: «Не делай машину подобием человеческого разума». Эта заповедь запрещает любые вычислительные устройства.

Все эти радикальные реакции отражают рудиментарные страхи перед машинным разумом. Да, от перспективы появления сверхинтеллектуальных машин становится не по себе. Да, логически возможно, что такие машины могут захватить власть над миром и подчинить или уничтожить человеческую расу. Если это единственное, что нам светит, тогда, действительно, единственный разумный ответ, доступный нам в настоящее время, — это попытаться свернуть исследования в области ИИ, а именно запретить разработку и использование универсальных ИИ-систем человеческого уровня.

Как большинство исследователей ИИ, я содрогаюсь при мысли об этом. Кто смеет указывать мне, о чем можно думать и о чем нельзя? Любой, кто предлагает покончить с изучением ИИ, должен быть очень убедительным. Прекратить исследования ИИ означало бы отказаться не просто от одного из главных путей к пониманию того, как устроен человеческий разум, но и от уникальной возможности улучшить положение человека — создать намного более совершенную цивилизацию. Экономическая ценность ИИ человеческого уровня измеряется в тысячах триллионов долларов, и следует ожидать колоссального импульса на продолжение этих исследований со стороны корпораций и властей. Он пересилит туманные возражения философа, как бы тот ни почитался в качестве «обладателя особого знания», по выражению Батлера.

Второе возражение против идеи запрета универсального ИИ — его трудно запретить. Прогресс в разработке универсального ИИ достигается, главным образом, в дискуссиях ученых из исследовательских лабораторий по всему миру, по мере возникновения и решения математических задач. Мы не знаем заранее, какие идеи и уравнения запрещать, и, даже если бы знали, не приходится ожидать, что подобный запрет будет осуществимым или действенным.

Еще больше осложняет проблему то, что исследователи, двигающие вперед разработку универсального ИИ, часто работают над чем-то еще. Как я уже замечал, изучение инструментального ИИ — специализированных безобидных приложений наподобие игровых программ, медицинской диагностики и планирования путешествий — часто ведет к развитию методов универсального характера, применимых к широкому спектру других задач, и приближает нас к ИИ человеческого уровня.

По этим причинам крайне маловероятно, чтобы сообщество по изучению ИИ — или правительства и корпорации, контролирующие законы и исследовательские бюджеты, — откликнулись на «проблему гориллы», запретив прогресс в области ИИ. Если «проблему гориллы» можно решить только так, она не будет решена.