Совместно нажитое

Выходные прошли в скандалах, перемежающихся агрессивным сексом. Вот уж, действительно «я на тебе, как на войне»! Марина раньше не понимала, как такое может быть. Оказалось, запросто. В воскресенье он её опять ударил по лицу и слегка придушил. Марина догадалась, что Рукожоп входит во вкус.

В понедельник под глазом у Марины, несмотря на вовремя приложенные к лицу замороженные овощи и отсутствие склонности к образованию гематом, засветился небольшой фингал, а на шее образовались синие пятна от его пальцев. Пришлось надеть свитер с высоким горлом и чёрные очки. Рукожоп отправился на работу вместе с ней, в её машине. Свой автомобиль с водителем отправил следом. Сев в машину он первым делом стал крутить ручку настройки приемника. Приемник в машине Марины всегда был настроен на определенную информационную радиостанцию.

– Как ты можешь слушать такое говно?! – сказал Рукожоп и нашёл свою любимую частоту. В салоне зазвучал шансон, Рукожоп довольно гыкнул и откинулся на сиденье. По дороге он периодически хватал её за колени, и Марина вспомнила, как это делал Байкачаров. Стало совсем тоскливо.

– Всё-таки здорово я всё придумал! – сказал Рукожоп и полез Марине под юбку, когда она припарковалась у офиса. – А, давай, я тебя прям в кабинете твоём оприходую, а? На прощанье. Хороший ведь кабинет! Больше такого никогда не будет. Уж, больно стол там подходящий.

– Ну, если на прощанье, то давай, – согласилась Марина.

Он явно не ожидал от неё такой покладистости и глянул недоуменно. Конечно, она же должна была бы отпихиваться, возмущаться, кричать, что он сдурел. Краснеть и плакать ещё, наверное.

– Ну, что? Пойдем? – спросила она, выходя из машины. – Конечно, можно прям на столе, и правда, хороший стол. Должен по идее выдержать.

– Я, пожалуй, для начала к Ганнушкину зайду.

– Да, брось, никуда Ганнушкин не денется. Пойдем. Там в кабинете у меня окна большие, света много, люди из офиса напротив посмотрят, порадуются. Или позавидуют. Я ж не зря эпиляцию делала. И костюмчик у меня, как ты любишь, если юбку задрать, то назад она уже с большим трудом.

– Ох, Мартыш! Опять напрашиваешься.

Он развернулся и пошёл в здание, Марина побрела следом. Зайдя к себе в кабинет, она сняла шубу, надела туфли, села за стол и написала заявление на увольнение по собственному желанию, потом вызвала Кристину и вкратце изложила суть событий. Та сразу всё уяснила, не зря Марина потратила на девочку столько времени. Оставив Кристину у себя в кабинете изучать содержимое Марининого компьютера, она отправилась к Ганнушкину.

Рукожоп вальяжно по-хозяйски раскинулся в кресле и пил кофе. Ганнушкин, хоть и сидел у себя за директорским столом, выглядел весьма бледно.

– Мы всё уже обговорили, – сообщил Марине Рукожоп, не меняя позы. – «Таможня даёт добро».

Ганнушкин же, как обычно при появлении Марины, вскочил с места.

– Я ни минуты не сомневалась. – Марина положила перед Ганнушкиным заявление. – Эта наша таможня трусливая и продажная.

– Но дела-то передать. – Ганнушкин растерянно посмотрел на Рукожопа. На слова Марины он не обиделся. Правильно! Чего на правду обижаться?

– И чо? Много там дел? – поинтересовался Рукожоп.

– Достаточно, – сказала Марина.

– Сколько надо времени?

– Дней пять, как минимум. – Марина с грустью посмотрела на Ганнушкина и вышла из кабинета.

Рукожоп выкатился в приемную следом.

– Я поехал к себе, – сообщил он, натягивая пальто. – Вечером, чтоб дома была.

– Да я и так, собственно говоря… – Марина пожала плечами.

– Вот и славно! – Он чмокнул её в нос.

В собственном кабинете кроме Кристины её поджидала ещё и баба Вера.

– Это правда? – Баба Вера надела очки и посмотрела на Марину, потом очки сняла и опять надела.

– Правда. – Марина в свою очередь сняла чёрные очки, и баба Вера с Кристиной хором сказали матерное слово.

– А в чём дело? – спросила Кристина.

– Он не хочет, чтобы я работала, хочет, чтоб детей рожала.

– Рожать? Да вы ж старая! Ой. – Кристина прижала руку ко рту. – Я не то хотела сказать.

– Конечно старая! – воскликнула баба Вера. – Для родов, разумеется. Так не ровен час и загнуться можно.

– Говорит, увезет на вынашивание и роды за границу, – сообщила Марина.

– А ты что, уже? – Баба Вера опасливо посмотрела на плоский живот Марины.

– Нет, конечно! Он меня сначала отвезет к проверенному гинекологу, чтоб там у меня вынули спираль, а потом возьмется за дело.

– Мамочки дорогие! – Кристина уже схватилась за щёки. – Это ж домострой какой-то.

– Не то слово, – поддержала её баба Вера. – Но самое удивительное, что сейчас большинство молодых девок просто мечтали бы оказаться на этом вот месте. – Она ткнула указательным пальцем в сторону Марины.

– Ты чего, баб Вер? – возмутилась Кристина.

– А чего? Работать не надо, кормят хорошо, одевают красиво, украшают всячески, денег дают. Ну, кроме этого вот. – Баба Вера указала на фингал под глазом Марины. – А некоторым и это не помеха. Бьёт, значит любит. Знай, вынашивай плоды любви.

– Ну, да, – согласилась Кристина. – Психология самочки.

– Самка Рукожопа! – Марина хихикнула. – Вот уж предел мечтаний.