Совместный исход. 1973

Всю неделю просидел в Серебряном бору, - очередная «теоретическая задача». Тезисы к встрече секретарей ЦК социалистических стран по внешнеполитической пропаганде и идеологии. Намечена на вторую половину декабря. Там - Шахназаров, Медведев, Вебер, Пышков и соответственно — из других отделов. Народу тьма, что только усложняло работу. Бурлацкий... Он был начальником над Шахназаровым, он - создатель консультантской группы в отделе соцстран (еще при Андропове, он выпестовал Арбатова, который затем его сменил в роли руководителя группы). При подготовке Программы партии и вообще XXII съезда КПСС летом 1961 года в Соснах, Бурлацкий был весьма важная персона. Я «бегал мальчишкой» тогда на этой даче. Но ко мне он был снисходителен. А теперь все наоборот: он зав. сектором в Институте права и рассматривает как благодеяние сам факт приглашения его к такой работе. Шах над ним начальник. И от былой заносчивости - ни следа. А в общем довольно одаренный человек, который, как и Беляков, на определенном этапе решил, что «все дозволено» и мгновенно был низвергнут и даже потерял право выезда за границу. Но старые друзья, многим ему обязанные, не оставляют.

1 декабря 73 г.

Визит Брежнева в Индию закончился. Наговорены тысячи и тысячи красивых слов. Возможно и даже наверняка что-то полезное и для дела... , но ценой, как это ни странно, еще одного крупного шага (говоря языком нашей «публицистики») к утрате всякого престижа: народ объелся до тошноты этими полосами газет с тостами, речами и документами, бесконечным показом на телевидении выступлений, речей, приемов, подарков, поцелуев, рукопожатий, проводов и встреч. Никто уже ни во что не вникает, всем эти церемонии до лампочки. Лидер же выглядит совершенно смешным с этой своей страстью к многопублично-говорению при ужасающем косноязычии и бормотании самых простых слов. А уж с индийскими именами полный конфуз. Нелепость всего этого настолько общепризнана, что, не стесняясь, самые разные люди говорят об этом на улице, в троллейбусах, везде. Хрущев по этой части давно «привзойден».

Кстати, из документов я узнал, что во время пика войны на Ближнем Востоке, все было совсем не так, как изображал Загладин: будто бы ночью в Завидове в пижамах, втроем в зимнем саду были телеграммы Никсону, гнев против собственных экстремистов, предлагавших крутые меры против Израиля и т.п. Оказывается, когда Израиль, нарушив договоренность о прекращении огня, 22 октября, отхватил еще большой кусок территории на западном берегу Суэца и двинул танки на Каир, Брежнев сделал две вещи: а) написал Никсону письмо с предложением вдвоем высадить в Египте советско-американские войска; если же Никсон не захочет, то он, Брежнев, сделает это один. Вот почему и последовало объявление американцами боеготовности №1.

б) Брежнев написал записку членам ПБ, предлагая «что-то» немедленно предпринять - подвести советский флот к Тель-Авиву или разрешить египтянам долбануть по Израилю нашими средними ракетами (но не по Тель-Авиву и Иерусалиму), или еще что-то сделать.

Остаются загадкой две вещи:

- Почему Никсон и Киссинджер (прошел уже месяц слишним) не сделали утечки информации, хотя они ведь оказались в очень сложном положении, вынуждены оправдываться и перед союзниками, и перед американцами, и перед общественным мнением вообще - зачем они предприняли столь грозную акцию, не имея на то вроде серьезных причин.

Почему записка Брежнева в ПБ осталась без последствий. Кто и как остановил эту инициативу.

Причем, поразительно, что эта записка не изъята. Ее читали даже некоторые работники нашего отдела, читают и сейчас, когда все обернулось иначе и Брежнев выглядит из записки совсем не так, как он выглядел с этим же вопросом на трибуне Всемирного конгресса.

Все это для меня непостижимо.

5 декабря 73 г.

Последний, не отмененный еще день сталинской конституции. Вчера шла подготовка к встрече замов международных и идеологических отделов ЦК соцстран. Мне придется ее вести, потому что Шахназаров отозван в Завидово готовить Пленум ЦК. За полтора предыдущих дня готовили и мы свой вклад в речь на Пленуме об МКД... под диктовку Пономарева. Где тут подумать о судьбах комдвижения! На четырех страницах, которые нам отвел Александров — Воробей, едва можно уложить «личный вклад» (т.е. встречи Брежнева с Марше, Гэссом Холлом, Рао, Бахманом и т.д.) и заявку на общеевропейскую конференцию компартий и международного (4- го, как его предпочитает называть Б.Н.) Совещания. Впрочем, он нам сообщил мнение Суслова: Совещание проводить после очередного съезда КПСС.

Да и вообще думать о деле некогда. Оно по настоящему никого и не интересует. Другие дела иссушают мозг и нервы: 6-го — встреча замов из соцстран.

18-20 - совещание секретарей ЦК соцстран. Доклад Пономарева на 50-ти страницах.

24 — доклад Пономарева на встрече послов и представителей агенств пропаганды на заграницу.

27-28 - речь Пономарева в Нальчике по случаю вручения Ордена дружбы Кабардино-Балкарии. Там же - доклад о международном положении и об МКД.

7 января - доклад Пономарева в Праге о судьбах журнала «ПМС».