Совместный исход. 1980

В кулуарах конференции столкнулись с Макленнаном, генсеком КПВ, который на этой конференции был просто безымянным галерошником. Он пригласил зайти к нему на Kingstreet (штаб-квартира КПВ в Лондоне) между тремя и четырьмя часами. Ясно было, что им не удалось от нас «уйти» в стиле Кастелло... Видно, Макленнан «назначил» для переговоров с нами Маккея (новый глава ПБ) и того же Рамельсона, который хоть и не член ничего, фактически выступал в роли главного. Переговоры свелись к тому, что они попросили меня изложить точку зрения КПСС на конференцию лейбористов; сообщить им по Китаю, Польше; ирано-иракской войне, по МКД то, «чего мы не знаем». В течение двух с половиной часов я довольно бурно говорил им по всем этим вопросам, попутно захватывая и другие. Метод донесения нашего «фэ» по поводу некоторых их позиций, например по Польше, избрал такой: «кошку бьют, невестке поветку дают»!

И хоть выложился и был доволен собой, ощущение по окончании «переговоров» было гадкое: они, коммунисты, в Англии, ничего не значат, они на обочине, они лишь наблюдатели в рабочем движении и вообще в общественной жизни страны. Поэтому и волнуются по поводу наших диссидентов, нашей демократии, Афганистана, «еврокоммунизма». (Кстати, именно в дни лейбористской конференции они не нашли ничего лучше, как поместить в Marxism to day статью Аскарате (один из лидеров компартии Испании) о «еврокоммунизме». Кому это интересно в Англии? Зачем вся эта дохлая возня?).

После этого я поехал в посольство писать шифровку в Москву о лейбористах, хотя конференция именно в этот день вступила в бурную стадию.

Вечером Келин и Созин (секретарь партбюро) давали ужин в ресторане «Распутин» за счет Народного банка (советского). Мы были предметом внимания, явно вдохновляли оркестрик. Они без умолку выдавали одну за другой русские (в том числе белоэмигрантские и нэповские) мотивы и песни, но и много - просто советских, лучших мелодий. Исполнение заслуживает самой высокой похвалы. Почти не было и налета развесистой клюквы. Гитара - цыган, фортепьяно - молоденькая русская девушка. Пели по-русски (он с цыганским шармом) почти без английского оттенка. И с таким упоением они это для нас делали, что было трогательно. И вновь меня посетило чувство, которое вдохновило Маяковского на стихи о «Советском паспорте». Все таки мы «для них» и сила и загадка. И притягиваем, и любопытно, и странно, и непонятно, чего еще можно ждать от этих русских.

Утром, накануне отъезда, опять писал шифровку на этот раз о встрече с Маккаем и Рамельсоном. В 10 часов официальная встреча с Бертом Карлсоном, генсеком Социнтерна: передача протоколов о прошлогодней встрече в Москве делегации ЦК КПСС и рабочей группы Социнтерна.

11 октября 80 г.

Днем, в три часа встреча с Макленнаном, опять на Kingstreet. На этот раз говорил в основном он. О лейбористской конференции. Уехал, говорит, я оттуда (где он, кстати, выглядел потерянным, жалким, посторонним) со смешанным чувством удовлетворения и горечи. Хорошо, что произошел сдвиг влево в лейбористской партии, хорошо, что такие резолюции о мире, разрядке. Но, с другой стороны, я еще раз увидел, что нас (компартию) никто не хочет ни знать, ни признавать. Мы знаем многих лейбористов, они нас знают, знакомы, общаемся. В профсоюзах есть наши люди, оказывают влияние. Но как партию, нас никто не признает, как политическая достойная величина она не существует. Мы чувствуем себя наблюдателями в рабочем движении.

Это так и есть. Потом, по приезде в Москву, порассуждали на этот счет с Загладиным. Он строил очередную свою лекторскую схему. Я сказал: нет, Вадим, дело идет явно к новой расстановке - к окончательному утверждению социал-демократических партий в качестве интегральной части механизма современного капиталистического общества. На эти же позиции выдвигаются массовые компартии типа ФКП, ИКП, КПЯ. В конце концов в международном плане они составят более или менее однородную политическую величину. И одновременно ускоряется процесс исчезновения мелких компартий, во всяком случае потери или всякого политического значения, как в своих странах, так и на международной арене.

Проговорил с Гордоном два часа. Он все жаловался - после смерти Уоддиса не на кого, мол, и опереться.

Вместе с тем, он дал очень зрелую, объективную, глубокую оценку процессов, происходящих в лейборизме.

Вернулся от него в посольство. Опять засел за шифровку в Москву.

На утро - в Хитроу с Келиным, Якименко и Масленниковым (корреспондент «Правды»),

А с 4-го началась опять рутина, где-то около реальных мировых событий. Сразу, утром попал на Секретариат ЦК (награждение Гэса Холла - Суслов), опять подготовка выезда Б.Н.'а на Берлинскую конференцию, доклады, тексты.