Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Потом, когда я, реагируя, взял ироничный тон, сообщила мне, что она самая умная и самая красивая в Москве женщина. Ну что ты будешь делать — неистребимая это еврейская черта! Мне даже захотелось с ней пообщаться.

Горбачев пожалел меня. Спросил об отпуске. Это, оказывается, Болдин сказал ему, что я на износе. Я напомнил о своей прежней просьбе: пусть лучше дает мне день-два отдыха, когда захочу, а отпуск в такое время — вроде неуютно.

Звонил Арбатов. Послал его к… Ельцину. Он не сразу понял, а поняв, обиделся. И кажется, теперь "все!" у нас с ним, после 30 лет товарищества и даже временами дружбы.

Хороший разговор у меня состоялся с Аней (дочерью). Она в лицах изобразила мне "коллектив" в своем институте (Институт международного рабочего движения Академии наук СССР, директор Тимофеев). Ободранные, внешне и внутренне потерянные люди, утратившие почву под ногами, смысл жизни и работы. По 30–40–50 лет они занимались делом, которое оказалось пустой, никому не нужной белибердой. Артистично и очень натурально Аня мне изображала всех их вместе, некоторых отдельно. Очень ей противно там. А что они, научные сотрудники, делают в течение дня? Часами сидят в буфете, теперь там и водку дают.

2 февраля исполнилось 5 лет, как я у Горбачева. Всего пять лет! А сколько наворочено, весь мир вверх дном.

7 февраля 1991 года.

Утром я провел совещание экспертов по Персидской войне: Юра Мирский и его компания (13 человек). Много умного наговорили. Хотя и эти, казалось, узкие специалисты делятся на западников и арабских патриотов. Тем не менее, разговор был много интересней и полезней практически, чем вчерашнее заседание официальной "группы по Персидской войне" во главе с Бессмертных (Язов, Примаков, Крючков).

Переписал проект заявления Горбачева по Персидскому заливу, подготовленный МИДом. Вернул его Александру Александровичу.

Мою записку о Полозкове Горбачев "разослал" Ивашко, Дзасохову, Шенину, сильно подставив меня таким образом. А, впрочем, играет напрямую: раз уж имеешь свое мнение, не бойся, если его узнают и те, против кого оно направлено.

³ Тогда — министр культуры.

9 февраля 1991 года.

Горбачев по моему настоянию провел заседание группы по Персидской войне. Ибо Бейкер уже сообщил программу действий, Миттеран тоже. Всё — в благородных выражениях. А тут еще Иран подсуетился: готов "вершить", предлагает посредничество. Наши ортодоксы подняли публичный визг по поводу ужасов войны. Подтекст очевиден: Хусейн — союзник и олицетворяет антиимпериалистические силы, а мы его предаем.

Горбачев немножко капризничал по поводу текста заявления. Зло шутил: мол, Черняев, недоправил мидовский вариант в смысле заискивания перед американцами. А потом сам усилил текст именно в этом смысле, добавив, что мы подтверждаем нашу поддержку резолюции Совета Безопасности ООН. Сегодня текст заявления пойдет в эфир. Тут же Горбачев решил послать Примакова в Багдад. Мол, сильный шаг, это тебе не предложение Крючкова — опять пригласить сюда Азиза.

Порассуждали насчет перспектив событий. Я поделился анализом экспертов, которых собирал на днях у себя. Обобщенно это выглядело так: войне приходит конец. Хусейн сдастся, как только начнется сухопутное наступление в обход Кувейта. Будет выглядеть "почетно" — перед лицом превосходящих сил. Не капитуляция! Рассчитывает выглядеть героем в арабском мире. Мол, осмелился поднять руку на самого (?) Голиафа и даже долбанул ракетами по Израилю. Безответно! А самолеты он получит обратно из Ирана. Пленных гвардейцев отпустят из Кувейта домой, хотя и без оружия. И опять у него — армия, чтобы править дальше. Поскольку всему миру придется заниматься арабско-израильским конфликтом — от этого не уйдешь, — Хусейн может хвастать: сколько лет, мол, манежили проблему, а он сразу сдвинул ее с места, пойдя на жертвы ради "великого арабского дела" и "во славу Ислама". Посмотрим, оправдается ли эта "концепция".

Решили заодно и о Варшавском договоре. Утром, еще по телефону, я начал "отбивать" мнение Дзасохова и Политбюро, которые настаивали на проведении ПКК на высшем уровне — на том же уровне, "на каком создавали" (подспудная идея — уговорить участников " что-то" сохранить на будущее). Я яростно доказывал, что это иллюзия. ПКК с участием Горбачева — это похороны Варшавского Договора по первому разряду. Значит — срам, значит — подставлять себя лишний раз под всяких Петрущенко и Алкснисов — в прессе и Верховном Совете.

Бессмертных меня поддержал на совещании "группы". В результате быстро соорудили телеграмму главам Варшавского Договора. Язов, поворчав, согласился. Так что хоронить будем на уровне Минобороны и МИДа.