Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

Ну, хорошо! Фундаментальные ошибки вы, Эдуард Амвросиевич, делали вместе с Горбачевым. Но расплачиваться за них ты его оставил одного. А сам сидишь комфортно перед журналистами или объясняешься со знакомыми западными деятелями у себя дома. И рассуждаешь на тему о том, что было бы, если бы и т. д. Снисходительно "похлопываешь" М. С.: он, мол, еще может принести пользу государству. Значит, ты не захотел мараться в самый острый момент, когда "слава" могла уйти, решил "остановить мгновение" и остаться в истории хорошим. И это порядочность, и это честь кавказского человека?!

А не метит ли он в самом деле в президенты после М. С. — в президенты типа Вайцзеккера, когда ничего не надо будет делать, ни за что не отвечать, а лишь красоваться перед миром и либеральной интеллигенцией, утверждая себя как историческую личность? Очень возможно…

И почему бы Яковлеву не последовать его примеру? Александра Николаевича, видно, это и мучит — что упустил момент. Был бы на покое и в роли зачинателя перестройки, "отца русской демократии" и "гиганта либеральной мысли". Тьфу!

Нет! Уж лучше мой "статут" — оставаться на тонущем корабле вместе с капитаном. И править пир во время чумы с любимыми женщинами!

2 апреля. Вторник.

М. С. после нескольких дней колебаний вдруг решил принять Никсона. Вчера вечером его бросились искать. Не нашли. М. С. снизошел: "Ладно — завтра в II часов". И полтора часа с ним сидел, доказывая, что "курс неизменен", но нужно стабилизировать…

Может быть, неизбежно было говорить с Никсоном. Он ведь представил себя посланцем Буша и объехал Литву, Грузию, со всеми виделся.

Сидел я рядом, записывал и думал: М. С. сам по себе — делает "положенное", Съезд РСФСР — сам по себе делает озверелое шоу на всю страну; шахтеры — сами по себе — разрушают экономику, плевать рабочему классу (гегемону) на все! Вообще это еще одно убийственное свидетельство краха и марксизма-ленинизма, и коммунизма, и мифа о "всемирно-исторической миссии" рабочего класса.

Тоска зеленая. Надо писать речи для Японии. А уже нет ни "вдохновения", ни мысли… Иссякла "способность", потому что иссякла политика. Осталась от нее словесная шелуха. Новое мышление сделало свое дело… а дальше, — как и во внутренней перестройке — начатое Горбачевым продолжают… американцы, создавая "свой" новый мировой порядок.

Обессмысливается мое пребывание при М. С. Никакого "импульса"… Но бежать стыдно, хотя устал — больше не от работы, а от сознания тупика и поражения. Хотя… сделано-то огромное дело — через "новое мышление"… Но это — позади.

9 апреля. Вторник.

А М. С. все суетится. Готовит с Павловым экономическую программу. Сегодня весь день говорили, заседали в Совете Федерации… Ельцин, проведя "триумфально" Съезд и получив чрезвычайные полномочия (правда, "Известия" написали, — теперь никто уже не понимает, что это такое), укатил на Кавказ в "Красные Камни" играть в теннис…

Страна же поднимается с воплем: "Долой Горбачева!"… Шахтеры продолжают бастовать… Вслед за Минском — вся Белоруссия с теми же требованиями. Вчера читал информацию из десятков городов — по всей стране — все накануне забастовок.

То есть дело идет к всеобщей политической стачке.

Блестящая, искренняя, прямая, почти до мата встреча М. С. с шахтерами — мгновенная вспышка прежнего его обаяния… Все катится…

А я и К° продолжаем лихорадочно готовиться к Японии. Вчера был посол… Я ему со слов М. С. (звонил мне в Успенку в воскресенье) говорю: Нобелевский лауреат и автор идей безъядерного мира не может не посетить места атомных бомбардировок… (Японцы этого очень не хотели — чтоб не обижать американцев).

М. С. — в порядке уступки — Хиросиму заменил на Нагасаки. Возобновил свое согласие залететь к Ро Дэ У — на о. Чеджу… По пути из Японии.

Словом, будет демонстрировать, что "все идет как положено" — Президент делает свое дело, несмотря ни на что…

Презрел призывы взять в делегацию из тех, кого Ельцин назначит. Выбрал Исаева… Самого серого, но зато из противников Ельцина (его зама как председателя ВС РСФСР).

Читаю Арцыбашева ("Санин")… Даже некоторое "разочарование" по сравнению с тем, какое со школы сложилось о нем представление. Почти классика: Куприн, Л. Андреев, даже Чехов… И никакой порнографии в нынешнем понимании… Но не в этом дело, — а в том, что в отличие от целых поколений советских школьников "после меня", я со школы знал про Арцыбашева так же, как про Соллогуба, Мережковского, Гиппиус, не говоря уж о Блоке… Наш "Сердрей" — учитель литературы успевал нас во все посвятить, хотя самих сочинений мы не всегда могли доставать. Но многое и доставали.

В бешенстве от бездарности, непрофессионализма, убогости материалов, которые дает МИД и др. для визита в Японию, как, впрочем, и по другим поводам. Только теперь вот — цейтнот, да и заболел я… А на мне все опять сошлось.

21 апреля. Воскресенье.