Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

себя свободным. Но — на что жить? "Мне и рубля не накопили строчки"… Что это? Бессеребреник? Равнодушие к себе и к "дому"? Лень заниматься пошлыми делами? Привычка к номенклатурному сервису? Но ведь и до номенклатурности я о себе не умел заботиться… Все тут, наверное, есть…

Надо привыкать к "свободе"… Но пока есть "семья" — свободным не будешь, даже в смысле "без оглядки" выйти куда-нибудь из дому! Хватит ли силы плюнуть на все и уйти к любимой женщине… Но ведь я женщине нужен — приходящий, веселый, уверенный, с положением, интересный, а не — иждивенец и жалкий проситель ласки и утешения… А жить хочется…

23 декабря 1991 года. Понедельник.

Еще вчера вечером по телефону М. С. стал увечить свой текст Обращения — прощания. Я как мог его "облагородил"… ослабил места, которые могут вызвать только иронию или насмешку. Он упрям, а мне теперь неловко с ним резко спорить: подумает — обнаглел, когда перед ним уже не президент.

Но он и не собирался сегодня "оглашать", хотя "все" ждут — не дождутся.

С 12 до 6 — он сидел с Ельциным в Ореховой комнате + А. Н. Яковлев… Им с самого начала таскали коньяк "под кофе", а потом они еще и обедали.

В 18 — был назначен разговор с Мэйджором… М. С. вышел к себе для этого — был уже очень "хорош "… Соответственно и говорил с британским премьером. Это было трогательно. Тот, наверное, совсем ошеломлен был такой искренностью… Я обязательно воспроизведу этот их разговор.

А потом М. С. опять удалился к Ельцину, который пока "объяснялся" один на один с АН.

Завтра М. С. соберет "коллектив" аппарата прощаться. Сегодня собрались было: я обратил внимание, что 70 % присутствующих я впервые вижу, хотя собран был лишь комсостав… М. С. -перенес выход к ним из-за встречи с Ельциным.

Сегодня меня засняла Эн-Би-Си, которая вместе с Егором Яковлевым делает фильм "Последние дни Горбачева". Полтора часа я им говорил… Яковлев и Грачев потом мне передали: те в восторге!. Жалеют, что раньше ко мне не пристали. А я потом жалел, что не сказал им многого. Но, впрочем, заинтриговал будущей своей книгой.

Был издатель "Новостей" Эйдлин… Принес первые два заказа на будущую книгу Горбачева. Готовы прямо сейчас выложить 1,5 млн. долларов и ждать книги два года! В "Известиях" сегодня уже сообщили о будущем "Фонде Горбачева"… Вот там с "этого" и надо начать… Прежде всего, надо издать его беседы с инодеятелями 1985–91… Бесценный материал для истории. Я ему сказал. Он отмахнулся. Как всегда…

27 декабря 1991 года. Пятница.

Сегодня первый день, когда я безработный (хотя еще и не пенсионер, своевременно не позаботился).

Надо опомниться. Но прежде всего — попытаться восстановить событие этих дней.

В среду, 25-го М. С. решил выступить с последним "Обращением"… Готовилось оно сначала, как Заявление. Я уже писал о некоторых эпизодах подготовки. В конце концов он взял "за основу" да и почти "в целом", мой текст, даже вернул в последний момент кое-что из предыдущих вариантов (например, что государство надо бы распускать с народного волеизъявления)… Но и напичкал деталями, которые все равно газеты "не взяли"… Ни одна газета полностью Обращения не напечатала! Все боятся Ельцина.

Утром он попросил связать его с Бушем (на 17. 00). И хоть там Рождество, Павел Палажченко нашел Буша в Кэмп-Дэвиде… И тот согласился.

Разговор М. С. вел на грани фамильярности — "по-русски"… "как друзья"… Но и Буш впервые "ушел" от сдержанности, наговорил много хвалебных слов, многие из которых потом попали в его выступление — о конце СССР и о значении Горбачева.

Запросился на телефон Геншер, а до этого Блех принес мне письмо от него. С Блехом был разговор интереснее, чем у М. С. с Геншером… Но это уже было буквально за полчаса перед последним выступлением "Президента СССР".

В комнате № 4! (рядом с кабинетом), где он обычно выступал перед телекамерами, собралось много корреспондентов… Вообще… если б Егор Яковлев не притянул в эти последние дни Эн-Би-Си, которая буквально дневала в коридорах, снимая все, что попало, все, что так или иначе касалось М. С., — если б не это — остался бы М. С. в информационной блокаде до самого своего конца в Кремле. Но — и это симптоматично — позорно для нас, что только западные ТВ-журналисты вертелись вокруг него, олицетворяя ту значимость Горбачева для всего мира, которую западная общественность ему справедливо придает.

Итак… Я стоял сбоку, метрах в 8–10 от него. Прямой эфир. Он был спокоен. Не стеснялся заглядывать в текст. И получилось "с ходу" хорошо. И потом — сколько ни слышал "домашних" опросов — оценки сходились: достоинство и благородство.

Действительно, трагическая фигура, хотя мне, который привык его видеть "в обыденности", трудно прилеплять к нему этот термин, с которым он, конечно, войдет в историю… "Известия" все-таки дали "цитаты" из оценок "выдающихся государственных деятелей Запада".