Совок – 12

Поднимался я с грязного и заплёванного пола очень медленно. И в эту самую минуту притворяться нужды никакой не было. Взбодрённый капитанским кулаком разум в моей черепной коробке гудел, как перегруженный трансформатор. И бока со стороны спины тоже отдавали нестерпимой болью, исключавшей любые сомнения относительно частично порушенного скелета. Определённо, что-то там не всё хорошо с моими рёбрами. Ну да ладно, жалеть себя я буду позже. Ох, как горько взрыднёт у меня капитан! Когда, то есть, если я у него отберу револьвер! Вот только бы это у меня получилось…

Кряхтя и жалобно поскуливая, я поднялся на ноги, но разгибаться до прямой спины не стал. Скрючившись, так и остался стоять в полупоклоне, держа кисти рук с зажатым между ними ножом. Будто они у меня по-прежнему остались скованными. К величайшему моему удовлетворению, Губанова моя холопская поза не обеспокоила и не насторожила. В какой-то миг мне показалось, что ему нравилась моя по-рабски согбенная фигура. Которую он наблюдал, стоя в двух шагах от меня. Да, безусловно, так оно и было. Злорадно ухмыляясь, выглядел опер очень довольным. Сейчас он даже «наган» держал в руке как-то легкомысленно. Я бы сказал, вызывающе легкомысленно. Капитан Губанов, ничуть не скрывал своего превосходства над морально сломленным лейтенантом. Которого в последнее время он считал своим лютым врагом. Его время пришло и теперь он наслаждался своей безграничной властью над своим личным обидчиком. Видимо, в данную минуту он считал, что большую часть своей работы он уже выполнил. Что всё, о чем он меня сейчас спросит, я ему тотчас же и выложу. И сделаю это без утайки, с бесхитростной честностью перепуганного юнца.

Откуда-то со стороны сеней раздался невнятный шорох. Мне очень хотелось надеяться, что это заявился мой друг Нагаев. А мысли противоборствующего мне коллеги, судя по его торжествующей гримасе на физиономии, были совсем иные. Он тоже что-то услышал, но не дёрнулся и даже не попытался обернуться.

— Догнал? Давай её сюда, уверен, так у нас с моим другом разговор пойдёт намного быстрее! — весело распорядился скурвившийся опер, — Ты ведь не хочешь, Корнеев, чтобы Скобарь твою дворняжку прямо сейчас, при тебе примерил? Кстати, он еще вчера хотел с ней поближе познакомиться! — подмигнув мне, еще шире осклабился капитан.

— Ну где ты там? — теряя терпение, а, может, и забеспокоившись из-за продолжающейся тишины, слегка повернул он голову назад.

Рискованно, конечно, но упускать эту возможность я не захотел. Сделал выпад правой рукой и метнулся вперёд я одновременно. Было у меня опасение, что отбитые бока меня могут подвести и какие-то доли секунды я потеряю. Но боль оказалась относительно терпимой. А потому по нижней части правого предплечья я полоснул товарища Губанова очень качественно. Удар получился режущий и с хорошей оттяжкой. Прямо по тому месту, где несмываемый президент из моей прошлой жизни носил свои часы честного бюджетника.

Думаю, что револьверный выстрел никто из соседей не услышал бы. «Наган», это не ПМ, да и стена не одна. Причем, со всех сторон не одна.

Однако, не будучи тренированным мастером ножевого боя, я должно быть слишком много души вложил в свой удар. Дикий вопль вылетел из капитана вместе с обильной струёй гемоглобина. Как стукнулся об пол, выпавший из его покалеченной руки револьвер, я не услышал. Полагая, что артерий, из-за рассечений которых Губанов истечет кровью за считанные секунды, рассечь я не мог, спешить я к увечному не стал. Вместо этого, я подобрал с пола отбитый у врага свой шпалер. И без суеты вытер его о занавеску, прикрывающую полку на кухонной печи. При других обстоятельствах я бы наверняка этой тряпкой побрезговал. Но после того, как самолично и вдоволь навалялся на осклизлом от грязи полу этого вертепа, привередничать не стал.

— Да заткнись ты! — шагнув вперёд, Вова, стараясь не попасть под кровавые брызги, заехал кулаком в ухо нашего травмированного коллеги, — Чего он, сука, орёт, как резаный! — словно оправдываясь, пояснил он мне свои агрессивные действия. — Его бы перевязать, ты как считаешь? — вопросительно уставился он на меня своим невозмутимым чингизитским взглядом. — Вытечет еще раньше времени. Ты же у него еще что-то спрашивать будешь? — с неодобрением глядя на распластавшегося у своих ног Губанова, уточнил он.

— У тебя вя́зки еще остались? — по-нашему, по-иудейски, то есть, вопросом на вопрос ответил я своему лучшему и единственному другу-татарину. — Да, а ты чего молчишь, ты второго-то жулика спеленал? И Лизка где? Как она?

— В машине они. Оба! Лиза в порядке! Крепкая девчонка, хорошо держится. Даже не хнычет! Жулик упакован и лежит в багажнике, — не растекаясь по древу лишними подробностями, доложился Вова по всем пунктам, — Машину, так-то, если по-хорошему, во двор загнать бы надо! Мало ли кто там мимо неё по улице шариться может!