Совок - 11

Что ж, против женской природы не попрёшь и потому пришлось сделать выбор в пользу дружбы с надзирающим органом. Поступившись при этом сытным и, несомненно, очень вкусным ужином.

- И вот, что еще! – о чем-то вспомнив, отмахнулся от попрёков своей однопартийной супружницы Копылов, – Ты насчет мебели меня просил, почему не забираешь её? Нехорошо это, Сергей! Ты не только меня, ты людей подводишь! Так дела не делаются! – как нашкодившего пионера отчитал меня партийный наставник. – Там не на одну тысячу дефицитный товар на складе держат и мне уже звонили, спрашивали!

Прижав обе руки к груди, я клятвенно пообещал завтра же вывезти стасовские мебеля. После чего, попрощавшись с четой Копыловых и более не задерживаясь, выскользнул в прихожую.

- Рассказывай, о каких это фильмах ты отцу заливал? – взялась докапываться до меня суровая папина дочка, – С кем это ты ходишь их смотреть? На меня у тебя времени нет, я правильно понимаю?

Всё время, пока мы шли до номенклатурной помойки и назад к подъезду, я, изо всех сил и стараясь быть убедительным, пытался оправдаться за свой неудачный каламбур. Судя по недовольному лицу мадемуазель Копыловой, с которым она скрылась за дверью своей парадной, прокурорша не поверила ни одному моему слову. Перед тем, как за ней захлопнулась дверь, она, с присущей её прокурорской прямолинейностью обвинила меня в чудовищном преступлении. В моих самовольных походах по кинотеатрам в обществе непотребных девок.

С чувством досады, голода и глубочайшей телесной неудовлетворённости, кляня свою незавидную судьбу, я поплёлся к арке. Чтобы выйти на проспект к остановке общественного транспорта. Очень хотелось есть, а для реализации этого нестыдного желания надо было как можно быстрее добраться до дома. Своего или Лиды. Прикидывая варианты, я решительно направился к еще неопределённой, но вожделенной цели.

Сделав пару десятков шагов, боковым зрением я заметил, как от противоположного угла двора в ту же сторону тронулась бежевая вазовская «двойка». Оно бы и ничего, но эту машину я заметил еще во время недавнего променада с Натальей к элитной помойке. И двух унылых хмырей, сидящих в ней, и наблюдающими за нами. Я успел их рассмотреть, когда мы проходили мимо и еще тогда симпатий их рожи у меня не вызвали.

Находясь под впечатлением от слов Копылова-старшего о моей якобы неприкосновенности и будучи погруженным в оправдания перед его дочуркой, я лоханулся. Просто забыл об элементарной бдительности. А теперь, когда остался в одиночестве и отвечать на бабий блажняк нужды уже не было, рефлексы включились сами. Вместе с противно завибрировавшим инстинктом самосохранения. Особенно, после того, как в голове запоздало щелкнуло, что эту машину я уже видел сегодня днём. Значит, точно, пасут! И пасут, надо полагать, не для того, чтобы вручить Почетную грамоту или бутерброд с колбасой.

Прибавив шагу, я с видом фланирующего придурка неспешно изменил направление и двинул со двора не через арку, а по пешеходному проходу между домами. И не на проспект, а влево, в сторону примыкающей к нему улицы. Из-за огороженной сетчатым забором спортивной площадки и наполовину вкопанных в землю раскрашенных автопокрышек, проехать за мной не было никакой возможности. Если только не на мотоцикле или не на велосипеде. После моего манёвра «двойка» шустро прибавила ходу и скрылась в арке.

Похоже, что вечер переставал быть томным и мне пришлось не теряя времени, сосредоточиться на своей судьбе. Теперь я уже абсолютно точно знал, что ни к Пане, ни к Зуевой ужинать я сегодня не пойду. Выбора у меня не было, придётся перед соискателями палить свою трёшку. Это в том случае, если эти тимуровцы не сподобятся приштырить меня до того, как я доберусь до неё. И, слава богу, что ключи от квартиры у меня на общей связке!

Стоило мне выйти к перекрёстку, как удача ко мне повернулась фасадом. В виде зелёного ока проезжающего мимо такси. Расслабленно загрузившись на заднее сиденье и еще не решив, как буду разбираться с последователями, я назвал водиле свой адрес. По времени, ехать мне было не больше десяти минут. Стало быть, с принятием решения затягивать не было никакой возможности. И петлять от проблемы тоже не было никакого смысла. Если я доехав до подъезда, стремглав устремлюсь на свой третий этаж, а потом скроюсь за спасительной дверью квартиры, то ситуация от этого станет только хуже. Утырки поймут, что я их срисовал и тогда я лишусь козырей. А решать мне с ними по-любому следует, не вмешивая в наши отношения родное советское государство. Так что в милицию по этому поводу я обращаться не стану.