Совок – 11

Стремительно удаляющийся топот, раздавшийся из-за полуоткрытой двери, свидетельствовал о многом. Как минимум о том, что рисковать далее Наталья Сергеевна не сочла целесообразным. Значит, недобрые отеческие посулы в свой адрес она восприняла вполне серьёзно и расценила их как реальные. И потому спешно ретировалась куда-то вглубь квартиры под мамины юбки.

— Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом! — словами классика попытался я посочувствовать Сергею Степановичу, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и смягчить сердце расстроенного коммуниста.

— Ну-ну! А ты, я вижу, радуешься⁈ Вижу, что весело тебе! Ничего-ничего! Свои дети появятся, тогда поймёшь, каково это оно! — с нескрываемым и мстительным злорадством покивал он мне. — Тут, сука, на работе нервы расчесывают из-за понаехавших уродов, а домой придёшь и здесь тоже никакого покоя! — тоскливо пожаловался на свою тяжкую судьбу изнурённый построением коммунизма партиец. — Слушай, Сергей, честное слово, женились бы вы уже как-то побыстрее! Хотя бы одной бабой в доме меньше будет!

— Я готов! Честное слово! Но мне сначала от областной прокуратуры отбиться надо!

Я аккуратно начал съезжать с взрывоопасной и, чего уж там, нежелательной для меня матримониальной темы.

— Вот, ей богу, не хочу я Наталье нелёгкой судьбы советской декабристки! Вы сами посудите, зачем ей за мной на Колыму ехать, Сергей Степанович⁈ — горестно вздохнул я, показывая свою заботу о его кровиночке.

— Ты это брось! Кто ж тебя теперь тронет⁈

Неодобрительно и с некоторой обидой в голосе пробурчал Копылов. По всему, ни на грамм не поверивший в искренность моих переживаний о своей дочурке. Поскольку я никак на его слова не отреагировал, он продолжил.

— Ты же у нас теперь неприкасаемый, Серёжа! После прибытия столичных варягов тебя и пальцем никто тронуть не посмеет! Твои враги зубы до корней сотрут, но в ближайшее время никто из них в твою сторону косо не посмотрит. Даже, чтобы слово тебе недоброе сказать! А про недружественные действия не то, что говорить, а и думать не стоит! Все твои неприятности в прошлом, уж ты мне поверь!

Такой оптимистичный прогноз старшего товарища мне пришелся по душе. Как рахат-лукум излечившемуся сахарному диабетчику. Мнению опытного бюрократа Копылова, закалённого в партийной борьбе и в подковёрных интригах, можно было доверять вполне. Тем более, что в его слова мне и самому очень хотелось верить. И да, можно было бы успокоиться, кабы не одна досадная мелочь. А именно, если бы не те мутные визитёры. Те самые, которые на днях заявились на «ликёрку» к мадам Юдиной. Чтобы ненавязчиво справиться насчет меня и куда-то пропавшего их друга Лунёва. Из-за которых я после встречи с Аллой теперь вынужден носить за поясом брюк свой трофейный револьвер системы «наган». Кстати, не так давно проверенный всё на том же Лунёве. Вроде бы и ерунда, но всё равно ерунда очень неудобная. Потому что револьвер на пояснице, в течение дня недружественно массирующий крестец, это совсем не ПМ в поясной или в подмышечной кобуре. Очень неудобно и рубашки сзади он непрерывно пачкает. Как ты его не вытирай и не протирай. Плюс, постоянные переживания, что эта железяка где-нибудь вывалится под ноги, да еще прилюдно. Этот конфуз трудно будет объяснить окружающим. Особенно, если учесть, что на вооружении в МВД СССР «наган» уже давно не стоит.

Наверное, Сергей Степанович мою задумчивость расценил, как знак согласия и уже открыл рот, чтобы еще раз попрекнуть меня в жениховской недисциплинированности по отношению к своему потомству. Но тут из-за двери снова показалась его наследница. И уже в сопровождении своей монументальной матери, облаченной в богатый атласный халат.

— Мусор пойду, вынесу! — источая взрослую независимость в сторону папеньки и стараясь выглядеть передо мной светской барышней, достала она из под мойки полупустое помойное ведро.

Тем временем я успел привстать из-за стола и степенно поздороваться с бликующей халатом тёщей. Которая в отместку за нецензурно обложенную дочь, выразила своё решительное неудовольствие супругу. Формально придравшись к отсутствию на столе закуски. Со мной, в свою очередь, она говорила с сердечным материнским добродушием. Мало того, она настойчиво попыталась накормить меня ужином.

Вечерний голод не тётка и я был готов уже соблазниться гастрономическим предложением своей потенциальной тёщи. Но из-за двери, глазами уже пропустившей две дойки коровы, на меня смотрела Наталья свет Сергеевна. Стоя за приоткрытой дверью, она с сердитой нетерпеливостью топталась в коридоре, мотала головой и делала мне знаки. Со всей очевидностью, призывающие меня в сторону выхода. Из их семейного гнезда. Далеко не сразу заподозрив неладное и мысленно прикинув календарную арифметику прокурорши, я понял, что не в самые лучшие дни я посетил этот дом. До сего дня бывший для меня таким приветливым и хлебосольным. Впрочем, своевременно пришедшие к Наталье Сергеевне месячные, подняли мне настроение.