Совок 2 (СИ)

Окончательно проникнув в кабинет, я попытался оглядеться. Глаза уже привыкли к сумеркам и чары развеялись. Причина стереофонии оказалась банальной. Храпящих было двое. Один из них, как и ожидалось лежал бревном в углу на раскладушке, а второй самым наглым образом спал, развалясь на моем стуле и за моим же столом. Фиеста, трансформировавшись в безмятежную сиесту, роскошной не была. Однако две пустых бутылки беленькой вполне объясняли крепкий сон присутствующих. Грубо порезанная буханка хлеба, пустая банка из-под какой-то мелочи в томате и поллитровая склянка с остатками кабачковой икры. И полная-преполная пепельница окурков. У меня сжались кулаки, потому как пепельница и закусь находились не моем столе. Только теперь я пожалел, что внизу под окнами сугроб.

Решил, что буду бить присутствующих, пока они не перестанут мычать и включил свет, чтобы процесс был максимально контролируемым. Никакой реакции на вспыхнувшие под потолком двести ватт, со стороны отдыхающих не последовало. Пинать спящих мне все же не хотелось. Даже с учетом переполнявших меня чувств. Не закрывая окна, я сел в кресло. Для себя я уже твердо решил, что толковый следователь сегодня отработал в МВД СССР свой последний день. Теперь надо было просто придумать, как его уволить. Бесповоротно и навсегда. Второго мужика я видел первый раз в жизни.

Толковый следователь спал на спине с открытым ртом и с расстегнутой ширинкой. Я огляделся, но мокрых углов вокруг не обнаружил. Взяв со стола водочную бутылку, я сунул ее за пазуху коллеге. Подойдя к безмятежно откинувшемуся на стену незнакомцу, я оглядел его повнимательнее. Мужичок оказался с претензией на принадлежность к бомонду. В нагрудном кармане видавшего виды велюрового пиджака торчал уголок платка, а под воротником рубахи был повязан шейный платок. Свободный художник, значит, мать его за ногу…

Взяв графин, на треть заполненный водой, я тонкой струйкой вылил его весь на ширинку художника. Тот даже не пошевелился. Бить уже, точно, никого не хотелось и я опять начал думать. Чтобы навсегда очистить эти стены от скверны, нужен был скандал хотя бы средней громкости, но выходящий за пределы РОВД. Значит, если не мордобой, то тогда какой-нибудь другой срамной сыр-бор с последующим официальным разбирательством.

Я решительно переломил пополам свою дефицитную офицерскую линейку, которую так долго вылавливал в военторге. Сложив два целлулоидных обломка, я завернул их в обрывок от газеты-скатерти. Вытряхнув мусор из служившего урной цинкового ведра за окно, я поставил его в изголовье раскладушки. В это же ведро высыпал окурки из пепельницы.

Подпалив дымовуху, я притопнул открытый огонь и бросил ее в ведро, потом выключил свет и полез на подоконник.

Пока мы с Аскер-заде поднялись на второй этаж и подошли к кабинету, дым уже вовсю сочился из-под двери. Не задохнулись бы они там, пронеслось у меня в голове.

— Выбивай дверь! — заполошно шумнул я старлею, а сам рванул дверцу красного ящика на стене с брезентовым рукавом и огнетушителем внутри.

Дверь в кабинет подалась после второго или третьего удара плечом. Аскер влетел в дымную темноту, а я грохнул головой огнетушителя об пол. Точно зная, где отрабатывает взаимодействие щеки и раскладушки толковый следователь, я именно туда и направил пенную струю. Из угла раздался панический вопль и, если бы я не знал, что там находится Каретников, я бы никогда не поверил, что это он способен выдавать такие частоты. Аккуратно поставив в угол полупустой противопожарный сосуд, я кинулся распахивать окно. Мне не хотелось, чтобы это сделал Аскер, сам-то я потом обязательно скажу, что все шпингалеты были закрыты.

Сверху, сквозь дым пыхнула светом лампочка. Это оперативный дежурный наконец-то нащупал на стене выключатель.

В углу, под наполовину сложившейся раскладушкой, весь в пене сидел на полу толковый следователь и что-то растерянно верещал. Его менее подвижный друган так и остался на своем месте. Он сидел, по-прежнему откинувшись назад и хлопая глазами, надрывно кашлял.

— Что-ж вы, батенька, мне весь стул-то обоссали?! — громко укорил я импозантного мужчину с щегольским платком на шее и с наскрозь мокрой ширинкой, — Нехорошо!

Мужик удивленно опустил глаза на свою промежность и даже не совсем выветрившийся дым не помешал мне увидеть, как он покраснел.

— Бычок кто-то из них в ведро кинул, а там какой-то пластик валялся! — показал я дежурному ведерко с бычками и с обгоревшей газетой, — Пойду в сортир, воды наберу! На всякий пожарный случай! А то мало ли, вдруг тут опять что-нибудь возгорится! — опасливо высказался я Аскеру и пошел избавляться от улик.

Глава 21

Из райотдела я вчера ушел уже после двенадцати. Наработанные за сутки дела я сдал довольно быстро и без каких-либо замечаний от принимающей стороны. А вот потом завертелись круги ада. Первый, из которых располагался в кабинете начальника Октябрьского РОВД подполковника Дергачева Василия Петровича.