Совок-3

– Берешь девочку и ИДээНщицу и везёшь смотреть альбомы. Может, и признает кого, чем черт не шутит! – без особой уверенности произнес прокурорский. – Опера на это дело не посылаю, ты все-таки следователь и с оформлением не накосячишь. Не накосячишь ведь, а, Корнеев? – отыгрался прокурорский за мой прилюдный наезд.

– Она их, что видела? – удивился я, не став отвечать на хамский вопрос, – Тогда почему они ее в живых оставили?

– В масках они были. Трое. Как по ее описанию, так я думаю, что бабские чулки они на головы натянули, – ответил Вдовин, – Злодеи её в ванну затолкали и дверь подпёрли. А девчонка не будь дурой, в окошко подсмотрела, как они кухню шмонают на предмет ухоронок. Говорит, что один из них воду пил из-под крана и маску чуть сдвинул. Короче, езжай! – мне показалось, что Вдовин окончательно истратил на меня весь запас своего терпения.

– Геннадий Николаевич, разрешите, я пройдусь по квартире, – я мельком глянул на криминалиста, понимая, что и он может упереться.

– Гуляй, Корнеев! – отмахнулся он, – Но недолго, десять минут тебе на экскурсию! Потом отрабатывай девочку. И, чтоб от начала до конца Воронова присутствовала! Сам понимаешь!

Я понимал. С несовершеннолетними в таких случаях можно общаться только в присутствии родителей, лиц, их заменяющих, педагогов или, на худой конец, хотя бы инспектора ИДН.

Я, на всякий случай, вопросительно глянул на эксперта и тот согласно кивнул. Значит хату он уже отработал.

По квартире я гулял недолго. Задержался только у трупов и у вывороченного подоконника, неподалеку от которого они лежали. Следы пыток были у обоих. Мужчина и женщина были связаны, а рты надежно залеплены широким пластырем. Убивали их одинаково. Обоих ножом в печень. По всему выходило, что сначала их расспросили и только потом, забрав искомое, убили. Опираясь на опыт той оперской и следачьей своей жизни, я, присев на корточки, последовательно и очень внимательно осмотрел раны на телах обоих потерпевших. Убивали их одним ножом. И убивал их один человек. Я с абсолютной уверенностью готов был поспорить, что эти двое, далеко не первые трупы в активе убившего их упыря.

Потом, исполняя указание руководителя следственно-оперативной группы, я направился в квартиру напротив.

Девочка действительно была в относительно нормальном состоянии. Быть может причиной этому была ватка на локтевом сгибе ее левой руки. Впрочем, ее горе все-равно было очень заметным. Даже с учетом того, что было видно, что ее как следует умыли. Она сидела за кухонным столом и перед ней стояла чашка с чаем. И рядом лежала открытая коробка с шоколадными конфетами. У сидящей рядом с ней инспектора ИДН Гали Вороновой тоже была чашка, только уже пустая.

– Привет! – в меру улыбнулся я девчонке, памятуя о том, что ей сейчас не до радостных улыбок. – Тебя как зовут? – взглядом согнав со стула Воронову, присел я за стол.

– Наташа, – вздохнув по-взрослому, ответила мне девчушка, – Вы найдете тех, кто маму с папой убили? – почти спокойно, лишь на секунду запнувшись перед словом «убили», произнесла теперь уже сирота Наташа.

Ни в этой, ни в прошлой жизни я такого не встречал. Эта несчастная малышка на моей памяти была не первая из детей, чьих родителей убивали или калечили в их присутствии. Да хоть и не в присутствии. Но реакция при таких вот разговорах всегда была другой. Хотя я видел, что утрату родителей ребенок не просто осознает, но переживает, как взрослый человек. И фотографии на стенах в квартире потерпевших, на которых Наташа была вместе с родителями, не оставляли сомнений в том, что все они относились друг к другу с любовью и родственной нежностью. Много там было таких фотографий.

– Обязательно найду! – серьёзно ответил я не столько ей, сколько себе, – Ты мне только помоги пожалуйста найти их! – посмотрел я на девочку уже совсем, как на взрослого человека. – Поможешь?

– Помогу! – также серьёзно она ответила мне и опять, как старушка, вздохнула.

– Ну вот и хорошо! Сейчас мы с тобой поедем фотографии смотреть. На них разные плохие люди и среди них могут быть те, кого ты видела на кухне, – объяснил я ребенку наши дальнейшие действия.

– Галь, вы идите в машину, а я с опером хочу пообщаться. Ты не волнуйся, я недолго! – добавил я, заметив тень на лице Вороновой, – Кто сегодня дежурит?

– Гриненко, – ответила Галя, – Идем вместе, он все-равно по соседнему подъезду поквартирный обход делает.

– Куда ты ее потом? – вполголоса поинтересовался у Вороновой, когда пожилая соседка повела девочку в туалет.

– Куда-куда, а то ты сам не знаешь! – вскинулась инспекторша, – в детприемник пока, а там родственников искать будем. Валентина Григорьевна, соседка, говорит, что тетка по матери где-то неподалеку в области живет.

Детприёмник. У неё обоих родителей только-что убили, а её в детприемник.

Воспоминания