Совок-3

Диван, стол, на котором стояла электроплитка и разномастная посуда. Вдоль стены висели кухонные шкафы и дачный умывальник с ведром внизу. С торца помещения на сваренных из арматуры ножках стояли два «козла», смастыренных из обрезков асбоцементной трубы и намотанной на них кольцами нихромовой спирали. Дощатые щиты частично прикрывали смотровую яму, которая располагалась посредине гаража.

Шмон я начал проводить по всем правилам и по часовой стрелке. Открывал даже жестяные банки с краской, тыкая в содержимое длинной отверткой. Первую находку я обнаружил, приподняв лежанку дивана. Внутри была коробка из-под обуви, в которой находился пистолет Макарова и десятка три патронов россыпью к нему. Больше в самом гараже ничего не было. Подняв пару щитов, я взял фонарь и полез в смотровую яму. Фонарь мне не понадобился, поскольку и в яме тоже было проведено освещение.

Включив свет, я увидел в дальнем конце обитую войлоком дверку в погреб.

Простукивать монолитные бетонные стены ямы не было никакого смысла и я полез в подземелье. В ближнем углу справа от двери стояла молочная алюминиевая фляга и всё. Ничего, кроме запаха сырости и плесени. На полках пустота, а в отгороженном углу была лишь небольшая куча полусгнившей картошки и пустые мешки. Я поднялся наверх, где заметил лопату. Копаться в этой пованивающей куче руками, пусть и в перчатках, желания у меня не было. Бидон я прихватил с собой наверх, с трудом подняв его сначала в яму, а потом и на пол гаража. Любопытство пересилило и, усевшись на диван, я стал осматривать флягу. Не заметив никаких подвохов, я отстегнул защелку и откинул крышку.

Нет, не зря я сюда пришел. В сорокалитровой емкости были деньги. Много денег. Не мудрствуя лукаво, я поднатужился и перевернул посудину. На пол посыпались пачки. Пачки были разные, в казенных упаковках и по-колхозному перетянутые аптечными резинками. Преимущественно трояки, пятерки и червонцы. К глубочайшему своему удовлетворению, я заметил несколько долларовых брикетов, явно не по сто листов, также перетянутых резинками. Распушив одну котлету, я увидел купюры самого разного достоинства. Кроме долларов были еще две пачки западных дойчмарок. Под конец, из горловины, тяжело бухнув, вывалилась, будто свинцом набитая, большая сварщицкая рукавица. Из грубой замши и густо замотанная крест на крест изолентой. Вскрывать ее я не стал, пора было отсюда убираться.

Поковыряв лопатой в подвале картофельную кучу и ничего под ней не обнаружив, я поднялся наверх и собрал всю добычу обратно в прежнюю тару. Выключив свет, я приоткрыл дверь и оглядел проезд. Снаружи никого не было и я, заперев дверь на оба замка, пошел за транспортом. Тащить на горбу тяжелую посудину к машине не хотелось, да и внимание к себе привлекать не стоило. Хорошо, что сейчас не лето. Летом в это время здесь наверняка людно. Пока я добирался до «копейки», окончательно наступили сумерки. Загрузив в багажник трофеи, я сунул туда же лопату, после чего снова запер гараж на оба замка.

Выехав из города за мост, я свернул на грунтовку, уходящую в лес. В тот самый лес. Заезжать далеко смысла не было, к тому же мне совсем не хотелось здесь застрять. Бидон, неглубоко и с большим трудом. я прикопал метрах в десяти от дороги. Лопату засунул в густой кустарник, шагах в двадцати от захоронки, предполагая, что скоро она мне опять пригодится. Возвращаясь в город через тот же мост, я опустил стекло и на ходу зашвырнул связку гаражных ключей через перила в реку. Осталось избавиться от машины.

Долго я не думал, а сразу поехал в цыганский поселок, который был здесь неподалеку и тянулся вдоль железной дороги. Оно, хоть и недалеко было ехать, но убитая дорога не позволяла переключиться даже на третью передачу. За железнодорожным переездом, в проулке между двумя двухэтажными шедеврами цыганской архитектуры я и оставил «копейку». С незапертой дверью, и с ключом в замке зажигания. Если московские коллеги и отыщут машину, то пусть перед ними оправдываются золотозубые ромалы. Они хитрые, они что-нибудь придумают и обязательно выкрутятся.

Пройдя пару кварталов частного сектора, я снял перчатки и перебросил их через чей-то забор. Только после этого я облегченно выдохнул и зашагал в сторону освещенных улиц и общественного транспорта.

Проснулся я ближе к обеду. Давно я не чувствовал себя таким выспавшимся.

Вернувшись вчера домой, я сначала замыл от гемоглобина Воронецкого полы, потом принял душ и начал раскулачивать холодильник. Выставив на стол все, что осталось от пиршества с коварной отравительницей, я налил себе полный стакан коньяка. Очень хотелось снять стресс, да и было, что отметить. Благоразумно ограничился бутылкой коньяка, которую не торопясь употребил в одно лицо. На две бутылки шампанского я даже не стал смотреть. Может быть, именно поэтому, голова у меня сегодня не болела и особого похмелья в молодом растущем организме не ощущалось.