Совок 3

К указанному на бумажке дому я подошел минут через десять. Это был такой же барак, как и те, мимо которых я прошел сюда от остановки. Тоже двухэтажный и тоже деревянный. С тревогой оглядев двор с сарайками, я с облегчением выдохнул. Общего сортира во дворе не наблюдалось, значит жильё у меня с удобствами! Поднявшись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, я оказался на просторной площадке и посмотрел на четыре двери. Одна, оббитая драной клеёнкой, имела нарисованную на ней цифру «пять». Та же цифра была отчетливо указана на имеющейся у меня шпаргалке. И ключ к двери с пятым номером тоже подошел.

Да, удобства в квартире были. Пусть немного, но они были. Унитаз, газ и вода. Душ, а, тем более, ванна отсутствовали напрочь. Но зато повсюду были сонмища тараканов и пузырящиеся грязные обои на стенах комнаты.

Грусть-печаль окончательно овладели моим сознанием, и пав духом, я горько пожалел, что сейчас рядом со мной отсутствуют товарищи Копылов и Гудошников.

Надо сказать, что, когда я думал о Гудошникове и беспринципном ленинце Копылове, мои кулаки сжимались вне зависимости от моего сознания. Подполковнику Герасину и Гудошникову-младшему я также добра и здравия не желал. Но о получении жилья в обмен на безнаказанность упырёныша, я договаривался именно с Копыловым. И это означает, что именно Евгений Геннадьевич Копылов, как гарант сделки, меня развел как ослика морковкой на палке. Селиться в этой помойке я, разумеется, не буду.

Взяв себя в руки, я постепенно обрел способность трезво мыслить. И начал обдумывать аргументы и доводы, которые я в скором времени приведу товарищу Копылову и его подельникам. После которых он обязательно поймет, что несколько ошибся, выбрав меня в качестве объекта для своих шуток.

И уж коль свои обязательства данная группа товарищей надлежащим образом не выполнила, я начал обстоятельно размышлять о размере компенсации того вреда, который был нанесен моему здоровью. А также вере в человечество, и, самое главное, в светлые идеалы коммунизма. А за такое святотатство с них и спрашивать я стану серьезно!

Наличие пленки, которую мне передал Коля Жданов, вселяло на этот счет некоторый оптимизм. Да что там, это был сильный козырь, который существенно повышал мои шансы в идейной борьбе за денежные знаки. Вот только беда в том, что я эту запись так еще и не удосужился прослушать. Не избаловано нынешнее население наличием магнитофонов. Проигрыватели пластинок и те роскошью слывут. Ладно, как-нибудь порешаем мы эту проблему.

Обо всем этом я размышлял уже сидя в своем кабинете и ковыряясь в постылых бумажках уголовных дел.

— Тебя! — сунула мне в руку телефонную трубку сидящая напротив Иноземцева.

— Слушаю Корнеев! — буркнул я, пытаясь вникнуть в показания очередного терпилы по квартирной краже.

— Привет! У тебя плохое настроение? — прозвучало в ухо отдаленно знакомым женским голосом.

— Нормальное у меня настроение! Кто это? — попытался я смягчить интонации и звучать повежливей.

— Это Полина, — на том конце настроения тоже заметно убавилось и мне стало стыдно.

Надо было как-то выходить из амплуа хама и нехорошую ситуацию тоже надо было выправлять. Эта девушка уж точно в моих бедах никак не виновата.

— Не узнал, значит, богатой будешь! — обнадежил я собеседницу, — Привет, Полина, давно не слышал твоего милого голоса, вот и оплошал! Как ты?

— А вот, если бы пришел ко мне на день рождения, то, может и не забыл бы! — голос девушки опять звучал жизнерадостно.

— Занят был! По службе. Ты же сама знаешь, ведь папенька твой тоже милиционер, — привел я железный довод в свое оправдание.

— Ладно, считай, что отболтался! — девушка не была мелочной и продолжать прививать мне чувство вины не стала, — Но сегодня вечером я жду тебя в гости! И не только я, но и мама, — выдала Полина мне в ухо убийственный аргумент.

— И ты не бойся, папа в командировке, он только послезавтра из Москвы вернется! — влет сбила все мои воспарившие страхи девушка.

А, пожалуй, что и пойду! Мне вспомнились наши разговоры с Полиной, в которых она рассказывала, что увлекается музыкой и, что у нее неплохая аппаратура, среди которой есть магнитофон.

— Душа моя, уж, если чего я и боюсь, так это твоих прекрасных глаз! И больше ничего! — выдал я дежурный комплимент, уже понимая, что проблему с прослушиванием и тиражированием ждановской записи я, скорее всего, только-что решил. — Диктуй адрес и время!

Последние слова я произносил под неодобрительным взглядом Иноземцевой. Неужели Зуева ей что-то рассказала?

В кулинарии я купил торт, потом завернул на рынок к уже знакомому носатому цветоводу. Выбирая неизменные розы, я ненадолго завис. Дилемма, однако. Белые или красные? Опасаясь спровоцировать импульсивную девушку на нежелательные для меня эмоции, я остановился на белых розах. Выбрав пять штук, я попросил носача завернуть их в газету и поперся на Голгофу. Как все-таки вовремя полковник свинтил в командировку!