Совок 3

Понять, в чем была суть этих наездов, не представлялось возможным из-за большого расстояния. Дважды Вирясова теряли на окраине города в районе промзоны и гаражных массивов. Претензий по этому поводу операм я не высказывал, так как сам требовал от Гриненко, чтобы они не рисковали, вели себя осторожно и держались как можно дальше от объекта. Все-таки Стас и Борис — обычные опера, а наружное наблюдение, как я слишком хорошо знал из прошлой жизни, это целая наука.

И все-таки, они прокололись. Вчера вечером, провожая клиента в сторону его адреса, Гриненко засветился. Вирясов, срисовав слежку, занервничал и пошел в отрыв. Слава богу, у Стаса хватило ума и резвости его не отпустить. Он догнал его, а догнав, скрутил и доставил в Центральный РОВД, который был неподалеку.

Коллеги из Центрального любезно помогли с дежурным транспортом. И уже через полчаса Вирясов сидел в камере нашего РОВД, а Гриненко в моем кабинете.

— Понимаешь, нас всего двое и одежда у нас одна и та же — оправдывался Стас, — А мы его уже шестой день водим.

Он был прав на все сто. И у меня язык бы не повернулся, чтобы упрекнуть оперов. Они и так сделали невозможное. Полторы недели по очереди пасли по городу жуликов, это раз. И не спалились перед своим начальством, выполняя всю свою текущую работу в ОУР, это два. То, что Кладов, Вирясов и Дима Гущин — жулики, я не сомневался. Слишком много косвенных и, опять же, Галя! Вернее, девица, похожая на нее своими выдающимися спереди и сзади достоинствами.

А потому, не мудрствуя лукаво, я без колебаний выписал гражданину Вирясову рубль двадцать две. Говоря процессуальным языком, я задержал его в порядке статьи 122 УПК РСФСР на трое суток.

Во время допроса задержанный не наглел, но вел себя уверенно и отрицал любую свою причастность к кражам.

Такое его поведение было вполне предсказуемым, ибо рассчитывать на быстрое признание дважды сиженного крадуна было бы наивно.

Однако у меня уже были кое-какие мысли на этот счет. Но для их реализации мне был необходим еще и младший Гущин.

В прошлой моей оперской жизни было много всякого. И вот теперь я ворошил память, пытаясь найти, пусть сомнительные, но эффективные методы против своего Кольки Сапрыкина. Вернее, двух Колек.

Задуманное мной авантюрно-оперативное мероприятие было из прошлого-будущего арсенала креативного сыщика. Меня, то есть. С помощью которого, тогда, в 90-е, я со товарищи с переменным успехом громил оргпреступность нашего областного центра. Вот и теперь, чтобы осуществить очередное беззаконие во благо советского общества, мне была необходима небольшая модернизация кабинета.

Надо было усилить конструкцию двух встроенных шкафов. Они и без того, собранные из доски сороковки, выглядели монументально. Десятки слоев краски придавали шкафам вид неприступных монолитных сооружений. Шпингалеты тоже внушали уважение своей массивностью. Не двери, а ворота монастыря.

Все-таки умели раньше крепко строить. Без затей, но на века. И стройматериалов на госучреждения не жалели. Не устраивало меня только то, что двери шкафов были двухстворчатые и распашные. Как ни крути, а решеток на окнах кабинета не было.

Мне опять требовалась консультация и помощь специалиста. Нужен был плотник со стороны, так как я подозревал, что старшина РОВД моих новаций относительно вверенного ему казенного имущества, скорее всего, не одобрит.

По пути домой я зашел в свой ЖЭК, он как раз располагался на первом этаже соседнего дома. Нашел там мастера и он отвел меня в подвал к мужичку в телогрейке, с огрызком карандаша за ухом. Как я и предполагал, от левака мастеровой не отказался и пообещал завтра ближе к обеду зайти в РОВД, чтобы оценить фронт работ и потребность в материалах.

Плотник оказался деловым человеком и на следующий день, сняв складным метром со шкафов все нужные размеры, предложил свой вариант дополнительной технической укрепленности обоих сооружений. За пятнадцать рублей он был готов приладить на двери чуланов поперечные металлические перекладины с проушинами для замков.

Предложенная конструкция никак не претендовала на изящность, но радовала абсолютной надежностью. Я дал согласие, после чего раскрыл перед специалистом каретниковские закрома. Мастер уважительно окинул взглядом уходящий под потолок штабель из ровных рядов порожних водочных бутылок. Мне даже показалось, что, как профессионал, я несколько вырос в его глазах.

Вспомнив про бартерную экономику, я предложил плотнику в счет оплаты его труда всю наличную стеклотару. По его глазам я понял, что сделал ему очень выгодное предложение. Деревянных дел мастер даже пообещал мне в виде бонуса два навесных замка и выразил надежду на дальнейшее сотрудничество. К концу рабочего дня все было закончено и даже каретниковское наследство в полном объеме покинуло стены РОВД. Мой кабинет к борьбе с преступностью был готов в полной мере.