Совок 5 (СИ)

Понять хулиганов было можно, сидели они, мало того, что в тесноте, но ко всему еще и в обиде. В том смысле, что им уже вторые сутки приходится соблюдать вынужденный пост. По действующему порядку, в стенах РОВД довольствия административно задержанным не полагается. Кормят их там, где они отбывают свой административный арест. То есть, в спецприемнике УВД города. Или дома, если начальник РОВД наложит своей властью штраф и отпустит на волю. Вот и шумит голодный хулиганистый люд, стремясь побыстрее выйти из двух тесных камер с воняющей парашей в каждой из них.

— Иди, выбирай! — разрешил мне дежурный, кивнув в сторону распахнутой железной двери, за которой были камерные владения его помощника.

Выбрал я четверых. Чтобы с запасом. Пообещав за труды каждому по пачке "Примы". На вопросы "мелких" о характере ожидавших их работы, я промолчал. Благоразумно решив, что Денисов на месте им сам всё объяснит.

От пепелища, к которому мы подъехали, тянуло свежим кострищем и горелой сыростью. Дома и примыкавшего к нему сарая не было. Кое-где еще парило. Было видно, что недавно уехавшие огнеборцы, воды на выгоревшие и обвалившиеся руины не пожалели. Указав на на лежавший на земле обгоревший и сплющенный обрубок с цветовой гаммой, как у пережаренного шашлыка, участковый уверенно заявил "мелким" сидельцам, что это сгоревший в сарае теленок. После чего, всё с той же и неменьшей уверенностью приказал им положить на принесенную с соседнего двора дерюгу "теленка" и загрузить его в кузов ГАЗ-51. "Мелкие" бестолково засуетились, выполняя указание капитана.

— Товарищ лейтенант, вас там дежурный к рации зовёт! — подошел ко мне сержант-водитель ОВОшной "буханки", на которой мы прибыли на пожарище.

— Отправляй ОВОшную машину с задержанными на базу, наша дежурная к тебе уже выехала! — нетерпящим возражений тоном прохрипела рация.

Пожав плечами, я протянул водителю рубль на обещанное "мелким" курево и разрешил их забирать. На растерянные стенания участкового по поводу выгрузки в судмедэкспертизе бабкиных останков, я всё с той же неопределенностью пожал плечами и пошел осматривать место происшествия.

Как и ожидалось, никаких следов поджога обнаружить не удалось. Даже, если бы они и были, то огонь всё уничтожил. Грустный капитан, с тоской поглядывая на грузовик, в кузове которого лежала сгоревшая старуха, протянул мне рапорт с результатами подомового обхода. Из которого следовало, что пожар в пределах этого двора уже не первый. Но самый удавшийся, потому что прежние два или три соседям удалось пресечь в самом начале. С их слов следовало, что покойная бабка противопожарные правила напрочь не соблюдала.

Вздохнув, я пошел по указанным в рапорте адресам.

Я уже возвращался к дежурному УАЗу, когда увидел рысящего от него опера.

— Износ, Серёга! На Революционной групповой износ! — сообщил он мне, — Поехали быстро, тут один хер отказной будет, а там сто семнадцатая с лицами! Тем более, что через ноль два прошло, — радостному оперу Лёше не терпелось дать в сводку раскрытие.

— Поехали! — согласился я, — Прокуратура выехала уже? — поинтересовался я, не будучи против неожиданного, но от того не менее вожделенного отдыха.

— Не будет прокуратуры, там малолетка! — обломал меня Храмов, — Твоя подследственность! Надо только будет в ИДН по пути заехать, инспекторшу взять!

Нет, никак не мой сегодня день. Не задался он для меня сегодня. С самого утра не задался. Вот и сейчас! Если бы изнасилование случилось в отношении совершеннолетней, то пахать пришлось бы не мне, а прокурорскому следаку. Вздохнув, я полез в машину.

Потерпевшая несовершеннолетняя Светлана Петровна Болдырева была выше меня на полголовы и в весе тоже превосходила. Не менее, чем на десяток килограммов. А то и больше. Она безразлично лузгала семечки, сплевывая шелуху в свернутый из газеты кулёк. Семечки она доставала из кармана своего, теснящего её пышную грудь, халата. Жертвой выглядела никак не она, а её шумная родительница. Это была такая же широкая, но на две головы ниже дочурки бабища. Завитая в мелкие кудри тётка визжала, словно её резали. Перед тем, как начать голосить, представилась она Раисой Николаевной.

— Сволочи! — кричала она, — Я этих п#здюков обязательно посажу! Они у меня быстро к хозяину отъедут! — сверкала она небольшими, но очень выразительными глазами из-под белёсых ресниц и таких же светлых бровей.

— Чего стоишь, корова?! — вдруг почти спокойно обратилась она к дочери, — Быстро неси паспорт гражданам мильцанерам! Пусть они убедятся, что ты малолетка!

А мне очень не хотелось убеждаться. Войдя и увидев гренадерского вида барышню с туповатым, но вполне взрослым лицом, я поддался искушению и малодушно вознадеялся спихнуть этот износ на прокурорских.