Совок 7

— Далеко у вас тут раздевалка? — обернулся я к кадровику, воспользоваться услугами уголовного Сусанина я не решился, — Гражданину в цивильное одеться надо.

— Надо вам через переход первого этажа пройти… — взялся было объяснять кадровик, но увидев скуку в моих глазах, смилостивился, — Хорошо, я вас сам провожу!

Мосье Уткин, окончательно успокоившись относительно нашего со Стасом присутствия, шел вслед за кадровиком и откровенно потешался над нами. Имея все основания быть уверенным в своей непричастности к задекларированному мною грабежу. Он весело и нелицеприятно поминал мифического терпилу-таксиста, и ловил адреналиновый отходняк от недавнего своего испуга. Проводивший нас до раздевалки кадровик, не вынеся нашего унижения, поспешил удалиться.

— Мне в душ надо, начальник! — охамевший от непривычного осознания своей невиновности, Уткин азартно куражился над так бездарно лоханувшимися ментами, — Я на грязное тело чистые вещи надевать не буду! Жены у меня пока нет, да и вы мне рубаху со штанами стирать не будете. Отпускайте в душ, граждане менты!

Два расписных мужичка, находившихся в дальнем углу у своих шкафчиков, с видимым интересом прислушивались и приглядывались к происходящему. Им нравилось это развлечение и они не торопились надевать на свои густо татуированные конечности и туловища одежды.

— Хрен с тобой, мойся! — был вынужден согласиться я, — Пять минут тебе на помывку! Не уложишься, я тебя голого в багажник засуну! Сними с него наручники! — велел я оперу.

Самодовольно ухмыляясь и косясь на благодарную публику, Уткин начал заголяться. Как только гадёныш снял свои сатиновые семейные трусы, в которых он, наверняка, приехал еще с зоны, я принялся внимательно разглядывать его невыразительные причиндалы.

— Что, начальник, нравится? — воняющий химией лихоимец взял в руку свою елду и, играя на публику, потряхивая, начал её демонстрировать нам со Стасом.

Описанные Зинаидой «шпалы» были на месте. Вернее, они были под кожей того самого причинного места. Места, которым он нанес оскорбление её роскошному белому телу. Наконец-то все пазлы сошлись. Удовлетворившись увиденным, я тоже, как и Уткин, довольно ощерился. И совершенно напрасно это сделал. Шпалоносец и по совместительству шпалопропитчик оказался не так прост, как мне думалось прежде.

Своим звериным зековским чутьём креозотная сволочь безошибочно просекла происходящее и мою на него реакцию. Левой рукой Уткин, как фиговым листком, прикрыл свой пах, а правую быстро сунул в открытую дверцу шкафчика.

Через секунду в его руке заиграла шлифованным лезвием самопальная финка.

— А ну быстро отошли отсюда! — двумя взмахами ножа перекрестил перед собой пространство уголовник, — Какого хера ты там у меня выглядываешь? — снова начал истерить паскудник, прикрывая срамные улики свободной левой пятернёй.

Шагнув назад, я вытянул из-под полы пиджака ПМ и передёрнул затвор, дослав патрон.

— Ножик положи на пол! — сердечно улыбнувшись ублюдку, попросил я, уже зная, что будет дальше. — Или я тебе прямо сейчас твои яйца отстрелю! В зону уже готовым евнухом поедешь!

Последнюю фразу я произносил уже направив ствол на покрытые пегой шерстью мудя нахального злодея.

— Всех лишних нахер с пляжа! — скомандовал я Стасу, указав глазами на дуэт любопытствующих издалека зеков.

Стас без слов двинулся на полуголых, но художественно оформленных представителей животного мира. Мужички уже и сами были не рады, что так не вовремя оказались в раздевалке. Не опускаясь до неуместных в данный момент пререканий, они, схватив своё немудрёное барахлишко, резво сквозанули к выходу.

— Мусора! Суки рваные! — начал заводить сам себя и искусственно нагнетать истерику, доморощенный стриптизер, — Пропустите меня или я вас здесь перережу, как свиней! — уже не скрывая бесстыдно болтающихся яиц и размахивая ножом, выплясывал отчаянную джигу тарзанствующий Уткин.

Я удовлетворенно отметив, что лишних соглядатаев уже поблизости нет, выстрелил в дальний угол раздевалки. Голый злодей замер, как каменный Ленин на привокзальной площади. Стараясь не отвлекаться на размышления о возможном рикошете, я тщательно прицелился и следующую пулю пустил в сжимающую нож руку.

Расстояние между мной и сталактитом по фамилии Уткин всего и было-то, что немногим более двух метров. С учетом моей вытянутой руки и качественным прицеливанием, пуля прилетела ровно туда, куда ей и надлежало прилететь.

Если бы я не оглох еще от первого выстрела своего ПээМа, который громом жахнул в замкнутом безоконном пространстве, то неминуемо оглох бы от дикого визга.

В былые времена первой своей жизни я не раз присутствовал на бесчеловечных казнях свиней. Так случалось, что не всегда их резали профессионалы. До сегодняшнего дня я полагал, что пронзительнее и громче неправильно заколотой свиньи никто не визжит. Даже, сверх всяких пределов возмущенные женщины им бесславно уступают. Когда выражают свою обоснованную и мотивированную неприязнь к бестолковым мужикам.