Совок-8

Доложившись дежурному и оставив уворованное животное на попечение опера, я пошел к себе дооформлять материал по краже. Гаишников пусть потом допрашивает следак, которому отпишут дело. Для передачи по смене мне будет достаточно их рапортов. Завершив нудную канцелярщину, я испил чаю, попутно заточив два подсохших бутерброда с варёной колбасой. После чего, атеистически рассудив, что всё в воле Господней, выстроил в ряд все имеющиеся в кабинете стулья и завалился спать. Постелив на них добытую из шкафа чью-то старую шинельку со споротыми погонами.

Проснулся я не от беспокойного звонка дежурного, а от шума, издаваемого уборщицей, которая никак не могла отомкнуть закрытую изнутри дверь. Однако, повезло мне сегодняшней ночью. Выспался!

Материалы, собранные за сутки, у меня были в кондиции и потому с их передачей по смене я не задержался. Сдав пистолет в дежурке, я обратил внимание на вновь заступивших опера и участкового. Они смотрели в окно ОДЧ и что-то весело обсуждали.

Подойдя к ним ближе, я тоже выглянул на улицу. Кроме стенда «Их разыскивает милиция», я увидел за решеткой стволы тополей, к одному из которых за рога была привязана животинка, спасённая вчера нами от брачующихся цыганских коровоедов. Мне даже не хотелось думать, что и, главное, как выскажет или уже высказал Чаплыгину начальник Октябрьского РОВД. Которому, в свою очередь, другие восемь начальников райотделов города, тоже что-нибудь обязательно молвят в самое ближайшее время. И в том, что наш РОВД непременно станет притчей во языцах в масштабах милицейского гарнизона, я тоже не сомневался. Привязанная у входа в РОВД корова, это сильно! И стильно…

Из райотдела я вышел, преисполненным искренним состраданием. Стараясь не смотреть в печальные глаза недоенной бурёнки. Хорошо, что хоть обильно осквернённая изнутри «Победа» была еще вчера спрятана во дворе райотдела.

Сев в машину, я не стал задерживаться и поспешил побыстрее отъехать от места службы.

Последнее время в моем мозгу назойливо крутилась мысль, что времени для завершения дела по хищению спирта у меня осталось не шибко много. Поэтому, выспавшись за спокойную ночь, я был в состоянии поработать в свой законный отсыпной день. Поскольку никакой реальной прорывной фактуры по делу я так и не наработал, следовало набить корки хоть какой-то процессуальной бумагой. Чтобы, когда вышестоящие товарищи захотят меня заслушать, было видно, что следователь Корнеев не бездельник и старается на совесть. Главный закон участкового, опера и следователя — чем больше бумажек в деле, тем чище жопа.

К тому же, что-то надо было делать со старшей кладовщицей Ирсайкиной, коварно замышляющей против меня что-то недоброе и даже болезненное. Да, Копыто отказался по её наущению ломать моё здоровье, но он наверняка не единственный лихоимец из окружения этой нечистой на руку тётки. Помимо этого, мне совсем не улыбалось получить в постоянное и круглосуточное сопровождение двух овошников или пэпээсников. А так и будет, когда инфа о угрозе моему организму дойдет до опера Дьякова. Толку от таких бодигардов никакого, а лишней суеты и ненужного антуража вокруг моей личности будет создано в избытке. Тем более, что нормальных квалифицированных подразделений физической защиты здесь еще долго не будет. А будут два пузатых мужика в форме, которые будут ходить за мной, как привязанные.

Прибыв на «ликёрку», я начал опрашивать всех подряд работников хмельного склада. Это все равно пришлось бы делать. Через своё «сито» я методично пропускал всех без исключения. Грузчиков, кладовщиков, слесарей и так далее. Техника-метролога я запытал в первую очередь.

Худой мужик в недешевых очках «хамелеон», определённо знал гораздо больше, чем пытался показать, изображая недалёкого работягу. Но пока зацепить его было нечем и я вынужден был от него отстать. С Ирсайкиной, знамо дело, тоже откровенного разговора не получилось. Вся надежда вызнать главную спиртовую тайну «ликёрки» у меня строилась на нахальной уверенности, что вскоре я смогу разговорить Юдину и своего старого заднеприводного знакомца Алёшу.

С этим впечатлительным книжником я специально разговаривал в самую последнюю очередь. К моему удивлению, бздун-отравитель держался достаточно уверенно. Из чего я сделал вывод, что намерений вывести меня из игры этиловые жулики не утратили и, что зубодробительная акция совсем не за горами.

Плюсом ко всему, в этом меня убедил хвост, который я обнаружил за собой, отъезжая от проходной «ликёрки». Когда вслед за мной от пьяного завода тронулся тёмно-зелёный ижевский «Москвич», я особенного значения этому не придал. Но после третьего или четвертого поворота на светофорах я начал с нарастающим беспокойством поглядывать в зеркало заднего вида.

Вариант, что это был «седьмой цех» братьев-ментов или гэбни я даже не рассматривал. Ни те, ни другие так топорно, да еще одним экипажем не работают. Тем более, за офицером милиции. Да еще за таким мутным типом, как лейтенант Корнеев.