Совок-9

В погребе была отличная звукоизоляция и только по этой причине я не стал поднимать приведённого в кондицию фигуранта наверх в гараж. На всякий случай. Уж больно он, как оказалось, не только щедрый, но и голосистый.

Более часа я расспрашивал товарища Шалаева под тусклой лампочкой, задавая ему остро интересующие меня вопросы. Касающиеся, как меня лично, так и те, которые необходимо было задать в рамках находящегося в моём производстве уголовного дела. Все мои предыдущие манипуляции, которые на первый взгляд несведущему человеку могли показаться негуманными, все они, как и следовало ожидать, оказались далеко небесполезны.

Да, после них, криминальный технолог время от времени болезненно морщился и иногда даже запинался, коротко всхлипывая. Но на все мои вопросы он отвечал правдиво и со всеми необходимыми уточняющими деталями.

— Ведь вы меня не оставите здесь? — оглядывая мрачные стены, несколько раз переспросил он меня между своими ответами, преданно заглядывая в мои глаза, — Вы же меня в тюрьму после нашего разговора отправите? Правда? Скажите, вы же обещали! Отправьте меня, пожалуйста, в тюрьму!

— Сейчас напишешь всё собственноручно и тогда, обещаю, я отвезу тебя в камеру! — посулил я, — Всё, что только что рассказал, ты сейчас очень подробно напишешь на бумаге и своей рукой! От самого начала и до самого конца! И, если мне твоё изложение понравится, даю слово, что отвезу тебя в камеру! А, если не понравится, то ты уж извини, Шалаев, ты останешься здесь. Навсегда!

И после этого, еще почти полтора часа ушло на рукописное повествование. Николай Тихонович старался изо всех сил. Он то и дело вспоминал новые вехи своих преступных деяний и торопливо изливал их на бумагу своим аккуратным убористым почерком. Я уже начал опасаться, что для всех прегрешений товарища Шалаева у меня попросту не хватит бумаги и потому велел ему писать на обеих сторонах листов. Наконец-то технолог полностью испражнился криминальным содержимым своей черной души. Он остановился, поставив точку и расписавшись внизу, указав дату. Шалаев клятвенно заверил меня, что выдал всё, не утаив ни одного эпизода. Включая организацию двух покушений на жизнь несчастного следователя Октябрьского РОВД лейтенанта Корнеева. Имевшего глупость влезть в это гибельное для себя спиртовое дело.

Да, покушения остались незавершенными. Но, как справедливо и в соответствии с законом, следует отметить, по независящим от криминального технолога обстоятельствам.

— А теперь пиши еще одно признание! — протянул я новый лист бумаги спиртовому мафиози-мокрушнику, — Пиши, что за неисполненный заказ моего убийства, ты ударом ножа в правую почку убил своего подельника Лобачева Виктора! Да, да! Убил и сбросил его в коллектор. В какой коллектор, ты точно пока не помнишь. Из-за непереносимого стресса и волнения ты забыл точное место. Но обязательно вспомнишь позже! Пиши, сука, чего замер⁈

Шалаев покорно взял бумагу. Я понимал, что, будучи морально сломленным до теперешнего своего скотского состояния, он мне сейчас напишет всё, что угодно. Но, тем не менее, последнее признание делать он не сильно торопился. Боялся и трясся, подтягивая под себя ноги, но всё же тянул время.

— Пиши, тварь! — встал я с ящика, — Эта бумажка у меня останется. На тот случай, если ты вдруг у прокурора или на суде жопой крутить начнёшь! Тогда я её обязательно выложу на всеобщее обозрение. Как вновь открывшееся обстоятельство. Случайно открывшееся! И тогда тебе уже стопроцентный вышак будет обеспечен! Без вариантов! Ты только рожу-то не криви! Ты же Витька ко мне посылал? Посылал! И ведь не просто так, а с железкой посылал? Ну так не строй мне тут жалостливые глазки, паскуда! Пиши и только попробуй, падла очкастая, буквы перепутать!

Гражданин Шалаев виновато опустил глаза и послушно начал выводить под мою диктовку обличающую себя понапраслину.

— Теперь понятно… Вон оно что, выходит… Выходит, в коллекторе Витюша упокоился… — едва расслышал я невнятный старчески дребезжащий шепот Николая Тихоновича, выводящего на бумаге нужные мне слова.

После того, как первая и главная часть марлезонского действа была завершена, я поднял обвиняемого мною гражданина из подвала в гараж. Заполнив в соответствии со ст. 122 УПК РСФСР постановление о задержании Шалаева на семьдесят два часа, я, согласно действующего законодательства, ознакомил его под роспись с данным документом. Надо признать, давно я уже не наблюдал такой радости, с которой задержанные подписывали своё заключение под стражу. Товарищ Шалаев даже не пытался скрывать своего счастья, когда окончательно уверовал, что я собираюсь везти его в ИВС из этого ужасного гаража.