«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том II. СССР 1952–1988 гг.

Но когда Бранднеру при обходе досок понравилось, как работает Володя Талалов, и он поощрительно похлопал его по плечу, Володя отдернул плечо – для него Бранднер был уважаемый специалист, но без панибратства с фашистом:

– Гер Бранднер!

– Ооо, – с уважением отреагировал начальник ОКБ.

Со стороны Володи это была принципиальность.

А некоторым война нанесла такую травму, которая не сотрется никаким временем. Присел я в парке на скамеечку, из-за разболевшейся пораженной атеросклерозом ноги, и услышал рассказ женщины своему собеседнику, как я понял, как и я, ей незнакомому, о жизни, о работе с немцами на нашем заводе и в связи с этим о военном прошлом.

В 42 году их деревня в Смоленщине оказалась на линии фронта, который проходил по речке – деревня на стороне немцев, а наши войска на другом берегу, деревня сгорела. Жители прятались в окопах – землянках. Наша артиллерия удачно стреляла по немцам, уничтожила их кухню и немцы решили, что по наводке жителей деревни. Приказали они мужчинам вылезти из окопов, и всех расстреляли (один парень спасся, надев женскую юбку). В какое-то время велели немцы выйти из окопов всем без исключения и махнули рукой, чтобы бежали, а сами прошли очередью по бегущим. Девочка упала, а маму и двух её сестер убили. Потом прошли по рядам, достреливая живых. Пуля прошла по подкладке пальто, подкладку порвала, а тело не задела.

Девочка (не расспрашивал я, каким путем) поселилась у тети, для которой лишний рот был в тягость, а когда с войны пришел отец, поселились они в Куйбышеве, и она оказалась на одном заводе с немцами. Приехавшие на Управленческий «вольнонаемные» немцы для неё были не «Гансы» и «Отты», а немцы, которые убили ее маму и двух её сестер.

Промелькнуло в её рассказе, как немцы там, у её деревни, своих хоронили: небольшую ямку выроют, потом небольшой холмик насыплют, а дожди начнутся, земля осядет и сапоги торчат.

Вспомнил я, как пленные немцы на Управе своих, умерших в плену товарищей, хоронили, где студенты кости добывали – тоже под небольшим холмиком. Это частности, и ради бога, не надо нам обобщать, изучают и обобщают пусть ученые этнографы.

Уж, к слову сказать, о взаимоотношениях: когда в цехе какой-то начальник немец, выражая свое неудовольствие работой уборщицы, позволил себе совершить неприличное движение коленом, уборщица огрела его мокрой тряпкой:

– Ты у нас здесь брось свои буржуйские штучки.

И немцы, в которых глубоки были традиции социалдемократии, с одобрением отнеслись к поступку уборщицы.

Для нового двигателя проектировался и строился новый громадный стенд с элементом шумоглушения перед винтами. Стенд строился в сотне метров от жилых домов, винтами к этим домам. Я рисовал и согласовывал схему маслосистемы стенда и двигателя. Системы я видел изнутри. Примерно в то время, поздно вечером я рисовал в цвете, прямо «из головы» какую-то схему. Присутствовавший при этом циамовец удивился: «Здорово у Вас получается». По поводу схемы маслосистемы двигателя, Опперман говорил: «Схема Камоцкого», но в основе была, конечно, уже отработанная немецкая схема применительно к новому двигателю, а маслосистемы стендов я знал досконально. Как-то, еще при испытании двигателя 2ТВ—2Ф на стенде, в системе пропало давление. Вызвали меня. Не найдя причины в двигателе, я спустился в подвал стенда и стал внимательно осматривать магистрали и вижу, что подрагивает труба, по которой ничего не должно идти. Взялся за трубу – точно, горячая. Позвал начальника цеха – он знал стенд не хуже меня.

Над новым двигателем с напряжением работают все цеха, отрабатывается технология, оперативно вносятся изменения в чертежи, начинаются испытания отдельных узлов и агрегатов. Уже начались испытания газогенератора, т.е. двигателя без редуктора и винтов. Нагрузку от редуктора и винтов воспроизводил гидротормоз. В это время двигатель 2ТВ—2Ф прекратил свое существование. Во время очередного летного испытания двигатель вырвало из крыла и самолет вместе с экипажем погиб. Другого применения этому двигателю не было.

Работа стала еще более целеустремленной, и, наконец, в ночь на 7-е ноября 1953-го красавец двигатель с редуктором привезли на новый стенд.

Для решения оперативных вопросов по маслосистеме на первый пуск назначили меня.

Когда поставят громадные винты и смонтируют двигатель на стенде? Стенд новый, двигатель новый.

Вечер-то праздничный и все, кто должен присутствовать при запуске, оставляют на стенде номера телефонов, по которым их можно будет вызвать, и расходятся (у кого не было телефона остались на стенде). Оставил телефон и я. Пригласили меня в компанию воспитательниц детского сада. Народ отмечал праздники или в день праздника или накануне, кто как, в зависимости от обстановки, наличия помещения и от настроения. Мы собрались в помещении детского садика. Пьем, едим, поем, танцуем и вот уже за полночь звонок: Камоцкого на стенд. Присутствуют Кузнецов с Семеновым и по одному человеку от маслосистемы, регулирования, термодинамики, запуска, испытатель и проектировщик стенда.