Совок

Мужик ни на кого не обращал внимания. Он блевал и кашлял, кашлял и блевал. Прямо через порог «Москвича». К запаху блевотины из салона все явственнее пробивался смрад испражнений. По всей вероятности, сонькин заместитель никак не ожидал такого подлого подвоха от коробки, которую он так опрометчиво подтибрил из ее кабинета. На срабатывание щедро мною сдобренного порохом пиропатрона он отреагировал протестом своего кишечника. И тоже, не скупясь. В голове некстати пронеслась мысль, что далеко не всегда содержание соответствует форме. Вроде бы такой крупный мужик, да еще с таким волевым лицом и вот, на тебе! А с другой стороны, будь я на месте этого Виктора Изевлина? Во время столь внезапного и оглушающего микровзрыва? Да еще в таком вот замкнутом пространстве, объемом с собачью будку? Да еще, плюс фактор полнейшей неожиданности и плюс жуткий ужас фиолетово-удушливой темноты, мгновенно поглотившей дневной свет! Армагедон в отдельно взятом «Москвиче», да и только! Так, что еще совсем неизвестно, чем бы я сам при схожих обстоятельствах порадовал бы публику. Н-да!…

— Иди, вызывай милицию! — повернулся я к бенефициарше родаминового фейерверка и фонтана рвотных масс, — Ты только звони не в Волжский, а по 02! И обязательно скажи, что в машине выстрел был, иначе они сюда часа два ехать будут. А еще уточни, что машина стоит во дворе магазина, а то эти ухари крутанутся у главного входа и с чистой совестью дальше поедут.

Софья Львовна безропотно унеслась выполнять мое указание, а во дворе, вокруг «Москвича» уже начали собираться любопытствующие граждане. Потом из двери универмага стали опасливо появляться работники прилавка. Коллеги вороватого засранца, вроде бы с непраздным интересом заглядывали в знакомый им руководящий «Москвич», но сразу отходили, морща носы.

Сирены я услышал еще до того, как возвратилась вдовствующая директриса. Во двор универмага, блистая мигалкой, влетел канареечного раскраса УАЗ ОВО и сразу за ним гаишный «Москвич». И тоже с работающей на крыше люстрой, и с энергичной музыкой. Вот ведь придурки! Непуганый совок во всей его красе! А если здесь и, правда, перестрелка?! Да, ребята, счастливые вы люди, не стреляют тут по вам пока что. Из каждого автомобиля шустро повыскакивали по двое милицейских. С табельными ПээМами в руках и с азартом ягдтерьеров в глазах, они без каких-либо раздумий кинулись ко мне. Но не тут-то было, задарма крутить себе руки я им не позволил, подняв над головой в развернутом виде служебное удостоверение.

— Я свой! Здесь по поручению подполковника Колмыкова! — громко и внятно выкрикнул я набегавшим милиционерам хорошо знакомую им фамилию. Пароль сработал, милицейские сбились с рыси и слегка отвели от меня стволы.

К двум завывающим сиренам стоящих машин прибавилась третья. Во двор въехал еще один УАЗ с иллюминацией. Этот был уже зеленый и системы «буханка». Из него тоже выскочили мужики в форме, но видя, что райотдельцы уже здесь и ничего, выходящего за рамки дозволенного не происходит, изображать группу захвата они не стали. Сзади ко мне подошла жертва покушения.

Да! Подлого и гнусного покушения на кражу очередной пары вдовьих туфель. Софья Львовна уже полностью пришла в себя и на блюющее содержимое «Москвича» смотрела с вполне осознанным брезгливым презрением. И, надо признаться, я ее понимал, поскольку инфузионный повод для проявления брезгливости уже далеко распространился за пределы зевак, собравшихся вокруг криминального автомобиля.

Дежурный опер, приехавший на дежурной же «буханке», уже вернул мне ксиву и очень внимательно выслушивал мои пояснения относительно происходящего. Я понимал причину сытого удовлетворения во взгляде работника уголовного розыска. Вот так нежданно, как с куста, на него свалилась халявная двухэпизодная палка раскрытой кражи. Разочаровывать я его не стал, иначе, утратив из-под носа одну из двух дармовых морковок, он может перестать должным образом работать по первым сонькиным башмакам. Тем более, что клиент, которого я ему подсуропил, был отнюдь не в альпийских фиалках, а даже наоборот, весь в говне и в родамине. Общаться же с ним в ближайший час-полтора оперу придется очень близко. Ох, и не завидовал же я этому сыскарю!…