Совпадения случайны (СИ)

— Не было на тебе никакого пояса, Соколова!

— В смысле?

— В прямом! В глаза не видел! Похоже, ты посеяла его ещё до того, как я обнаружил тебя на скамейке у подъезда… Как ты сама этого не помнишь? — говорит Толик и добавляет с горькой ухмылкой. — Хотя, если вспомнить, в каком ты была состоянии…

— Но если я потеряла пояс… — начинаю я.

Толик продолжает:

— Кто-то прибрал его к рукам и принёс твоей бабушке! И это точно был не я!

— Но кто мог это сделать?

— Кто-то, кто знал о случившемся. Кто-то, кто был знаком с твоей бабушкой. Кто-то, кто злился на неё и желал ей смерти. Кто-то, кому было не жаль тебя… Я могу долго перечислять. Хочешь узнать, кто это был? Вспомни, где оставила эту чёртову тряпку!

Я собираюсь с мыслями.

Когда я уходила от Полянского, пояс ещё был на моём платье. Я помню, как в пороге зацепилась им за обувницу. А потом он волочился за мной на пути к перекрёстку. А потом…

— О, боже… Я знаю! — произношу не своим голосом. — Мой пояс взяла она, та женщина…

Глава 41

— Что за баба? — интересуется Толик, отставляя свою кружку. Я следую его примеру.

— Она подобрала меня у обочины…

Память отбрасывает меня в жаркую июльскую ночь. Ту самую ночь…

Я вышла из "Жемчужного" и кое-как добралась до перекрёстка. Мне нужно было решить, куда двигаться дальше.

"Адское" перепутье предлагало три варианта.

Свернуть в Центральный пригород и попросить его жителей о помощи. Отправиться домой в Н-ск и всё рассказать бабушке. Или сбежать от позора, боли и воспоминаний в К-ск.

На тот момент бегство казалось мне единственным выходом. Я сделала несколько неуверенных шагов в выбранном направлении. Затем пошла быстрее и быстрее.

Впереди у обочины стоял автомобиль. Я подумала, что он брошеный, но едва приблизилась, меня ослепили его "противотуманки".

"Это знак! — сказал мой внутренний голос. — Бегство тебе не поможет! Куда бы ты не убежала, воспоминания об этой ночи будут преследовать тебя до конца жизни. Вернись домой и будь сильной!"

Я прислушалась к нему. Развернулась и пошагала в сторону Н-ска.

Автомобиль между тем заурчал двигателем и неспеша пополз за мной.

Я была не в том состоянии, чтобы думать о преследователе. Самое страшное, что могло случиться с невинной девятнадцатилетней девушкой, уже случилось.

Меня избили и грубо изнасиловали. Какой ещё вред мог причинить мне сидящий за рулём человек?

С этими мыслями я потихоньку брела вдоль обочины. Машина тем временем набрала скорость и поравнялась со мной.

Я даже не повернула головы, когда стекло со стороны водителя медленно сползло вниз и раздалось:

— Садись, подвезу…

Голос был грубый. Я подумала, прокуренный или простуженный. И только теперь понимаю, что его специально изменили.

Это была женщина. Я видела её боковым зрением на фоне белого глянца иномарки.

Приглашение незнакомки я, само собой, проигнорировала. Но та оказалась настойчива.

— Не дури! Садись! — воскликнула она и, высунувшись из окна, протянула руку.

Я шарахнулась в сторону и только тогда осмелилась взглянуть на неё.

В памяти остались её огромные чёрные очки и белый палантин, искусно обмотанный вокруг головы. Он скрывал нижнюю часть лица женщины, шею и плечи. Запомнились длинные кружевные перчатки на руках. Те, что надевают невесты на свадьбу. И белый плащ с рукавами "три четверти".

Я, помню, отметила про себя, что эта барышня одета явно не по погоде. Своеобразное одеяние и хрипотца в голосе не позволяли определить на глаз её возраст. Она могла быть и юной девушкой, и взрослой женщиной, и даже старухой.

Я замешкалась, не зная, как поступить. Здравый смысл и дорожный указатель подсказывали, что до Н-ска добрых 50 км, преодолеть которые пешком станет для меня непосильной задачей. Но страх оказаться опять в чужой машине один на один с незнакомым человеком удерживал на расстоянии.

— Ну, что же ты? Садись, не бойся! Я не кусаюсь! — сказала незнакомка, видя моё замешательство.

Её губы скрывал палантин, но я почему-то подумала, что на этой фразе она улыбнулась. И тогда мои последние сомнения отступили.

Я обошла машину, открыла заднюю дверцу и забралась в салон, обтянутый белой кожей.

Боясь испачкать сиденье, присела на самый краешек и аккуратно подобрала лохмотья, в которые превратилось моё платье. Пояс от него волочился по полу, и мне пришлось поддёрнуть его, чтобы не защемить дверцей.

— Ну, что, в путь? — воскликнула незнакомка, глядя на меня в зеркало заднего вида. Я видела только её очки.

Не дожидаясь моего ответа, женщина ударила по газам, и мы тронулись с места.

Помню, мне было очень неуютно в этом дорогом автомобиле, и я жалела, что приняла помощь. Но время вспять не повернуть.

Очень скоро мы прибыли в город. Пейзажи окраины сменились на промышленные застройки и стройные ряды торговых центров, быстро сменяющие друг друга жилые дома и кафе, аптеки и небольшие скверы.

Вскоре я увидела за окном свою Центральную. Едва заприметив её первые пятиэтажки, я попросила незнакомку высадить меня. Она ответила что-то о запрещающем знаке и провезла чуть дальше, точно к моему дому.

— Вот здесь удобно будет? — спросила женщина, паркуясь у моего подъезда.