Совращенная

– Вам не кажется, что цвет незабудок более насыщенный, к тому же создает нужное настроение для свадьбы?

Цвет выбрали, настал черед фасона.

– Я просто помешана на французском ампире, а вы, Александра?

– Я тоже, – улыбнулась Алекс.

– А вы знаете, что Жозефина Бонапарт ввела этот стиль в моду, дабы скрыть беременность? – не выдержала Дотти.

Аннабель густо покраснела, а Оливия побледнела, утвердив Дотти в ее подозрениях.

– Мадам особенно удаются наряды в стиле ампир, – поспешно затараторила Алекс. – Мое последнее платье просто прелесть.

«Значит, Руперт действительно стал козлом отпущения! Теперь, когда Аннабель знает, что я в курсе, можно выжать из этой гарпии утешительный приз», – усмехнулась про себя Дотти.

– Оливия, милая, вы не задумывались над собственным домом в городе? Виконтессе не пристало жить с мамочкой и папочкой.

Оливия с вызовом посмотрела на мать.

– Знаете, мама, на Кларджес-стрит есть пустой дом, совсем недалеко от нашего особняка. Может, папочка не откажется подарить нам его на свадьбу?

Поскольку папочка никогда ей ни в чем не отказывал, начиная с двухлетнего возраста, Оливия сочла дело решенным.

Дотти с видом победительницы взглянула на Аннабель. Леди Хардинг сдержанно улыбнулась. Чего не сделаешь, когда речь идет о чести дочери!

Алекс не только заметила их игру, но, что гораздо хуже, понимала ее смысл.

«Оливия ждет ребенка, и Дотти это знает! А Руперт? Он категорически отмел все инсинуации, но согласился на поспешную свадьбу, выходит, он тоже в курсе!» Алекс решила прогнать прочь эти опасные мысли.

После визита к модистке Алекс старалась избегать любой темы, прямо или косвенно затрагивающей тайну Руперта и Оливии.

Сообщение Оливии о том, что у нее есть для него сюрприз, раззадорило и встревожило Руперта. Это уже не первый сюрприз. Когда он сделал Оливии предложение, она бросилась ему на шею. Ее приятные округлости разожгли в его крови огонь. Он робко поцеловал ее, а она ответила ему с таким жаром, что он начал подумывать – может, брак вовсе не та вещь, которой стоит опасаться. Если бы не слоняющиеся по дому родители, Руперту наверняка удалось бы уговорить Оливию на нечто большее.

Отправляясь на Кларджес-стрит, Руперт решил захватить подарок для Оливии. Сначала он хотел купить ей цветы, но быстро отказался от этой идеи, остановив выбор на шоколадных конфетах. С коробкой под мышкой он легко взбежал по ступенькам и взялся за медный молоточек. Дверь открыл дворецкий, но Руперт увидел, что Оливия уже спускается по лестнице в розовом утреннем платье и шляпке, с сумочкой в руке. Значит, она ждала его и они куда-то идут.

– Руперт… – Она подставила ему щеку для поцелуя. – О, конфеты! Как мило! Я возьму их с собой. У меня для вас изумительный сюрприз.

– Я заинтригован, драгоценная моя! – улыбнулся Руперт.

Оливия взяла его под руку, они вышли из дома и направились вниз по улице. Прошли три дома, свернули к четвертому и поднялись по ступенькам.

Любопытства у Руперта поубавилось, когда он понял, что они собираются в гости. Похоже, у его невесты весьма странные представления о сюрпризах. Оливия вошла внутрь без стука, и Руперт подумал, что здесь живут ее друзья. И у него тут же пропала охота следовать за ней. Он шагнул на выложенный черно-белой плиткой пол холла и осмотрелся. Неплохо, однако, ее друзья устроились.

– Чей это дом? – недовольно буркнул он.

В глазах Оливии загорелся еле скрываемый восторг.

– Он наш, Руперт! Это папочкин подарок к свадьбе!

Руперт лишился дара речи. Вот это сюрприз! Мысль о совместном проживании с Хардингами приводила его в ужас.

– Ваш батюшка весьма щедр, Оливия.

– Пойдемте. – Она снова взяла его за руку, прижав коробку конфет к груди, поднялась по лестнице и завела в богато обставленную спальню. Конфеты поставила на туалетный столик, вынула из сумочки ключик. – Заприте дверь.

Руперт сразу понял, что все спланировано заранее, но тело его предательски отреагировало на намек. Он запер дверь, вернул ей ключ, снял с нее шляпку и раскрыл объятия.

Когда она шагнула к нему и подняла голову, приглашая к поцелую, Руперт уже знал, что не сможет устоять. Наедине с будущей женой, в запертой комнате с призывно распахнутой кроватью его твердое намерение сохранять благопристойность до первой брачной ночи развеялось как дым. Он нашел губами ее губы и не успел проявить настойчивость, как ее губы раскрылись, ее язык коснулся его языка, и он забыл обо всем на свете.

Заманчивые округлости потерлись о его мускулы, приглашая исследовать их поближе. Он накрыл ладонью нежное полушарие. Груди у Оливии полные, тугие, соски превратились в две твердые косточки. Она задохнулась от удовольствия, пальчики потянули за шнуровку, давая ему доступ к тому, что скрывается под платьем. Стоило ему коснуться ее обнаженной кожи, как ее руки принялись лихорадочно раздевать его.