Соврати меня (СИ)

Очевидно, мои молитвы где-то всё же были услышаны, ибо через пару минут она выходит в футболке и шортах, со свёрнутым под мышкой толстым пледом.

К нашему возвращению Дима, сжавшись дрожащим комом в траве, хлещет виски прямо из горла. Трясётся весь как пёс побитый. Отлипнув от Маши, принимаюсь притаптывать место для костра. На Исаева стараюсь не смотреть – жалко. И просто зверски хочется прибить.

– Помочь?

Вдыхаю носом и медленно, а выдыхаю уже сквозь зубы.

– Помог уже, – цежу, сваливая на кучу охапку дров, прихваченных из поленницы. – Ты хоть понимаешь, что чуть её не угробил?

Развернувшись, заношу кулак для удара, но останавливаюсь в паре сантиметров от синюшного лица. Элементарно становится противно. Пора завязывать с этим идиотизмом.

– Я сам не понял, как всё вышло. Потянулся за цветком, а...

– Заткнись, – отрезаю, принимаясь разводить огонь. Знобит. Вода после дождя толком не прогрелась. – Забирай манатки и чеши домой.

– Я не могу.

Нет, он точно нарывается.

– Тебе пинка прописать для ускорения? – напряжённо кошусь в сторону заворачивающейся в плед Маши. Выглядит получше. По крайней мере взгляд больше не стеклянный, а на скулы возвращается естественный румянец.

– Мир, я серьёзно, – вытягивает он перед собой трясущиеся руки. – Я сейчас даже в замок зажигания вряд ли ключом попаду.

Через немогу разжимаю кулаки. Нельзя пугать Машу. Хватит с неё.

– Спать будешь один, в соседнем домике, – сажусь на траву и провожу ладонями по холодным девичьим икрам. – Иди ко мне, паучонок, сейчас согреемся.

К сумеркам окрестности оглашаются нашим нетрезвым нервным хохотом. Общая взвинченность, подогретая выпитым виски, настоятельно требует выхода, и не будь с нами Димы, я бы Машку... в общем, показал бы чертовке, где раки зимуют. Однако мы не одни. А тыкать палкой в костёр уже давно не вставляет. И на боковую идти неохота, и разговор не сказать чтобы клеился.

– Мир, а помнишь как-то летом мы ели черешню в соседнем саду? Ты ещё с разбега влетел ногой в петлю для зайца и расхреначил себе лоб.

Я неопределённо пожимаю плечами, без интереса вслушиваясь в перечень своих косяков. Мне никак не удаётся избавиться от липкого чувства ревности и злости, хоть и понимаю, как бесчеловечно злиться на друга, бывшую девушку которого сейчас перед ним же обнимаю. Однако совесть во мне даже не колышется, прикрывшись оправданием, что Диму на озеро никто не приглашал.

– О, а сейчас ведь сезон, и луна ярко светит, – захмелевшая Маша запрокидывает голову, слегка двигая бёдрами на моих коленях. Ещё пара таких нехитрых движений и меня уже ничто не спасёт от позора.

– Ну да, – киваю, с трудом собрав в кулак поплывшие мысли. – Только тучи собираются, если закроют луну, мы и дерева не найдём, не то что черешню.

– Ушам своим не верю, – удивлённо ведёт она бровью. – Исправляешься?

Я настолько пьян и очарован её расслабленным состоянием, что даже не сразу улавливаю смысл.

Кто-кто там исправляется – я что ли?

Я?!

Ну нет, дорогая, мы так не договаривались. Дорогой компромисса и до подкаблучника добраться недолго.

По крайней мере в моей нетрезвой башке реакция Маши воспринимается как вызов. А вызов от своей дамы нужно что? Правильно. Вызов нужно принимать.

– А пошли. Вставай Дим. Хоть юность вспомним, раз романтика накрылась. Всё равно этот день хуже уже не станет.

Глава 27. Нам хана

– Маш, глянь сколько тут черешни, – шуршит Дима листвой у моего виска. – Ешь, давай, я придержу.

– Мне хватает.

Я не спешу отпускать свою ветку, пусть дотянуться до ягод никак не удаётся, а мышцы ног потряхивает от напряжённого стояния на цыпочках. Дорога до сада оказалась неблизкой и хмельная беспечность успела выветриться ещё примерно в середине пути. Мысли вновь вернулись под изумрудную гладь озера, едва не ставшую мне колыбельной и саваном. Мир не может знать наверняка, в то время как я не собираюсь рассказывать правду – Дима умышленно раскачал лодку.

Разговор ни о чём, бегающий взгляд и стихи невпопад из школьной программы упорно не хотели вязаться с такой не по случаю задорной улыбкой, будто моё сердце уже лежит в его кармане. Поначалу думала нервное. Бывает же по-разному: смех, слёзы, упрёки... вот и Исаев точно сбросившая кожу змея, выглядел как всегда и одновременно иначе. Слишком активно жестикулировал, слишком целеустремлённо искушал судьбу. Не хочется верить в злой умысел. Пусть лучше будет непродуманный расчёт спасти меня. И тем более не хочется жить, зная, что некогда близкий человек способен всерьёз пожелать мне смерти.

Как бы то ни было, общаться с Димой как прежде пока не выходит. Не могу лицемерить, сам пусть ест со своей ветки.

– Поберегись!

Тело по обыкновению реагирует на уровне рефлексов ещё до того, как мозг успевает сообразить, чего требует Арбатов. Вжавшись спиной в ствол, во все глаза смотрю, как он, помогая себе одной рукой, мартышкой спускается с верхушки.

– Держи, паучонок.