Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии

«Тех, кому вопрос о нашей новой экономической политике, единственно правильной политике, представляется недостаточно ясным, – я отсылаю к речам тов. Троцкого и моей на IV конгрессе Коммунистического Интернационала, посвященным этому вопросу»[129].

Нужно сказать, что эта осторожная политика по отношению к крестьянству была устойчивым убеждением Троцкого еще до введения НЭПа:

«…электрификация, которая может быть осуществлена в течение 10-ти, а может быть и 30-ти лет… С того момента как крестьянин увидит у себя в деревне мастерские, кузницы, которые приводятся в движение электрическим током, как дети его в школах будут обучаться при электрической лампе, он будет завоеван для социалистического хозяйства; но не ранее»[130].

Наконец, к XII партсъезду (апрель 1923 г.), Троцкому было поручено готовить основной экономический доклад – о промышленности. Все это говорит о том, что в те годы, когда большевики пытались нащупать методы восстановления разрушенного хозяйства, определить оптимальную экономическую политику и до того, как Троцкий стал оппозиционером, его влияние на хозяйственную политику было огромным.

То, что произошло в России в конце 1920-х годов, оценивается почти всеми историками как события, следующие по важности после революции 1917 г.

По вопросу об альтернативах в мировой исторической науке существуют три основные точки зрения: альтернатив не было; троцкизм; бухаринизм.

Последняя точка зрения появилась в 1970-х годах после выхода книги о Бухарине американского историка С. Коэна и получила почти монопольное распространение после 1985 г. в СССР (работы Д. Волкогонова, Р. Медведева и др.). Сторонники школы Кара-Дейчера видят единственную реальную альтернативу сталинщине в троцкизме.[131] Однако их труды акцентируют внимание в основном на различиях политических целей Сталина и Троцкого, на несравнимости их культурно-образовательных уровней и интеллектов, способностей как государственных деятелей.

Исключение составляет замечательная работа канадского историка-экономиста Ричарда Дэя.[132] Я не стану приводить массу фактов и выводов этой книги, которые верны. Обращу внимание только на самые досадные ошибки:

«Отраслям промышленности, производящим средства производства, он (Троцкий) в целом отводил второстепенную роль…»[133]

«Троцкий, который в 1920-е годы был одним из самых суровых критиков НЭПа…»[134]

«…в действительности Троцкий стал главным теоретиком экономической изоляции».[135]

Последнее замечание, конечно, относится к взглядам Троцкого в 1920–1921 гг. А к середине 1920-х годов, считает Дэй, «произошли резкие изменения» и Троцкий «полностью отказался» от изоляционистских взглядов.[136] У Дэя получилось, что Ленин выступал за концессии, был за экономическую интеграцию, а Троцкий был против. Однако Дэй не смог убедительно доказать существование изоляционистких убеждений у Троцкого даже в те донэповские и ранненэповские годы. Именно в этот период есть прямое высказывание Троцкого на эту тему, которое он сделал в присутствии Ленина:

«Если у нас, в Центральном Комитете, этот вопрос когда-либо и обсуждался, то только с точки зрения необходимости предоставления в той или другой области той или другой концессии, т. е. в чисто практической форме, и как раз насчет этой практической стороны я был согласен с Лениным… Итак, по этому вопросу у нас нет никаких разногласий. Может быть, цифра 99 % была бы даже скромной количественной оценкой единства в партии по этому поводу»[137].