Читаем Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии полностью

«Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». (Библия. Ветхий Завет. Экклезиаст).

Затем Христом была провозглашена линейность, и она была подхвачена Магометом. В Новом Завете и Коране есть однозначные предсказания конца света, который увидят живущие современники пророков. Много раз за 2 тысячи лет их идеологические последователи (иерархи церквей) назначали этот конец на конкретный год. Адам Смит начал, а Маркс в XIX веке завершил выстраивание линии из общественно-экономических формаций. Фукуяма и Тоффлер назначили «конец истории», каждый по своему: демократия и информационное общество.

Комбинации линейных и циклических концепций выражались в некоей спирали истории: Кампанелла считал, что через определенные циклы человечество придет к конечному совершенству. Но, очевидно, это лишь вариант линейной концепции.

Известный русский социолог Сорокин, высланный в 1922 году большевиками и обосновавшийся затем в США, опубликовал там в 1927 году чрезвычайно информативную статью о различных концепциях истории. Я могу подписаться под его выводом:

«Поэтому линейные и эсхатологические теории социально-исторического процесса кажутся скорее спекуляциями, чем научными концепциями… можно говорить лишь о временном и условном тренде (или тенденции), который… может уступить место противоположному тренду и таким образом может оказаться частью долгосрочного цикла. С этой позиции социологического релятивизма изучение циклических и ритмических повторяемостей в социальных феноменах является в данный момент одной из наиболее важных задач социологии»[29].


От себя могу добавить, что в истории нет ни одного примера, подтверждающего какую-либо линейную концепцию. Нет ни одной нации, народа, государства или империи, которые бы просуществовали в неизменном виде хотя бы 5 тысяч лет. А известная история современного человечества насчитывает не менее 2 млн лет (Олдувайская культура). Сколько раз за это время люди разных народов и веков пытались организовать вечное справедливое государство? Неужели после такого количества попыток кто-то может всерьез верить в реальность этого чуда? В то же время история изобилует примерами образования, роста, падения и исчезновения различных народов, культур, государств и цивилизаций.

По степени оказанного на современный мир влияния ни одна из линейных концепций не сможет соперничать с марксизмом. Поэтому я более подробно остановлюсь лишь на ней.

Очевидные возражения против марксистской концепции истории:

1. В истории многих народов не было тех или иных формаций. Например, рабовладельческая формация была у меньшинства народов планеты.

2. Маркс знал и писал об азиатском способе производства как об отдельной и особой формации. Однако он сам не смог втиснуть его в свою линейную строгую концепцию формаций: племя, рабство, феодализм, капитализм, коммунизм.

3. Диалектик Маркс вступает в противоречие с линейностью своей концепции. На конечной стадии (коммунизм) диалектическое противоречие вдруг исчезает: «бесклассовое общество», «тишь да гладь и божья благодать!». Диалектика является выражением Принципа Изменяемости Частей и Относительности. Понимание диалектики самим Марксом не предполагает конечность процессов истории. Это противоречие он оставил неразрешенным.

Если принять его концепцию, то получится, что, например, абсолютизм – более высокая стадия по сравнению с племенной демократией. Я не могу согласиться, что, например, Россия Ивана Грозного представляла собой высшую стадию по сравнению с демократией древней Новгородской Республики.

От марксизма я беру его срединную оценку роли людей в истории, так как Маркс предполагал, что объективные законы действуют через деятельность человека. Также срединное решение второго вопроса из таблицы (идеализм и материализм во взаимообусловленности и взаимовлиянии), взятое от концепций Тойнби и Гумилева, станет вторым основанием моей концепции. Третье основание – перманентная теория фазовых переходов социальной трансформации.

Поэтому моя концепция истории заключается в следующем:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Психология масс
Психология масс

Впервые в отечественной литературе за последние сто лет издается новая книга о психологии масс. Три части книги — «Массы», «Массовые настроения» и «Массовые психологические явления» — представляют собой систематическое изложение целостной и последовательной авторской концепции массовой психологии. От общих понятий до конкретных феноменов психологии религии, моды, слухов, массовой коммуникации, рекламы, политики и массовых движений, автор прослеживает действие единых механизмов массовой психологии. Книга написана на основе анализа мировой литературы по данной тематике, а также авторского опыта исследовательской, преподавательской и практической работы. Для студентов, стажеров, аспирантов и преподавателей психологических, исторических и политологических специальностей вузов, для специалистов-практиков в сфере политики, массовых коммуникаций, рекламы, моды, PR и проведения избирательных кампаний.

Гюстав Лебон , Дмитрий Вадимович Ольшанский , Зигмунд Фрейд , Юрий Лейс

Обществознание, социология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука