Современная финская новелла

Сегодня учительница, спрашивая оставленных после уроков лентяев, была не особенно строга. Казалось, она думала о чем-то совсем другом, в то время как дети отвечали правила арифметики и показывали географические границы Финляндии. Незаметно для себя она даже помогла последнему отвечавшему, когда тот запнулся. А когда мальчик пробубнил что-то напоследок и умолк, учительница ничего не сказала. Рассеянно глядела она во двор, откуда стайкой выходили, помахивая сумками, ученики. Один мальчик в желтых пьексах[3] прыгнул в стоявшую посреди двора лужу, так что грязь брызнула в лицо девочкам, те завизжали. Учительница видела все. Но она слишком устала, чтобы отнестись к этому по-учительски: запомнить имя мальчика, чтобы потом наказать его.

Последний из оставленных скорбно глядел на учительницу, вертя в руках шапку: видно, у него опять ничего не получилось. Она повернула к нему слегка посеревшее лицо:

— Как, ты еще здесь? Я же сказала, что можешь идти.

По напряженному лицу мальчика разлилась едва сдерживаемая улыбка блаженства. Он нескладно поклонился и, громко топая, побежал догонять товарищей.

Учительница продолжала сидеть за кафедрой с измученным видом. Сегодня ей предстояла еще труднейшая из учительских обязанностей. В ее комнате ждала маленькая преступница, которую надо было допросить, вынести приговор, наставить на правильный путь. Преступление было невелико: кража пакета с бутербродами у соседа по парте. Но это была кража. Учительница догадывалась, даже была уверена, что причина проступка — голод. Она не раз замечала, как во время перерыва на завтрак девочка пряталась за спиной впереди сидящего, чтобы учительница не видела, что у нее нет завтрака.

А сегодня во время перерыва мальчик, сидящий рядом с этой девочкой, заявил, что у него из парты исчез завтрак.

— Ты забыл завтрак дома, только и всего, — сказала учительница.

Но мальчик стоял на своем. Он даже признался, смутившись, что во время второго урока украдкой, под крышкой парты, откусил от одного бутерброда. Учительница вышла из-за кафедры, осмотрела парту и сумку мальчика. От бутербродов не осталось и крошки. И тут она случайно взглянула на соседку мальчика. С бледным, застывшим как странная маска лицом, та пристально смотрела в одну точку перед собой, а выпрямившееся тело прижималось к спинке сиденья. Но, возможно, это от присутствия учительницы. Она много раз замечала у некоторых ребят жгучий страх перед учителем: при его приближении у них сжимаются мускулы, а в глазах появляется выражение угнетенности.

— Может быть, кто-нибудь взял бутерброды? — спросила учительница, не глядя на девочку.

Ученики посматривали друг на друга, ребячьи глаза стали походить на вспыхивающие искрами птичьи глазки, шуршание бумаги прекратилось, в классе воцарилась настороженная тишина.

Учительница почувствовала мучительную неловкость. Долг обязывал ее выяснить все, заставить виновного признаться. Только вчера во втором классе объясняли седьмую заповедь, «Не укради», а сегодня эта тихая, исполнительная девочка уже нарушила ее.

— Может быть, ты взяла? — спросила учительница, наклоняясь к девочке, но тут же пожалела об этом, почувствовав, что все, даже младшеклассники, сидящие на другой половине комнаты, с любопытством вытянули шеи.

— Нет, не я! — испуганно вскрикнула девочка.

На лбу девочки, у самой кромки светлых волос, выступили капли пота. Учительница помолчала, потом повернулась к владельцу бутербродов: тот озирался по сторонам, довольный вызванным им переполохом. А она вдруг почувствовала неприязнь к мальчику.

— Садись, — коротко сказала она. — Может быть, кто-нибудь по-дружески поделится с тобой своим завтраком, чтобы ты не умер с голоду. И все вы, ешьте спокойно, дело выяснится.

А во время последнего перерыва произошло то, чего она опасалась. Направляясь к школьному колоколу, она услышала, как ребячьи голоса пронзительно и ликующе выводили:

— Во-ров-ка, во-ров-ка, во-ров-ка, ук-ра-ла чу-жой хлеб!

Девочка стояла, прижавшись к стене, не произнося ни звука, уставившись в землю, а вокруг плясало тесное кольцо злорадных лиц и указывающих пальцев. Учительница дернула за веревочку колокола так резко, что та впилась в ребро ладони. Звонок прервал пение, мучители разбежались, но девочка не шевельнулась. Потом она медленно, как во сне, побрела к своему месту в шеренге.

— Иди ко мне в комнату, жди конца урока, — тихо сказала учительница, когда та проходила мимо.

Голова девочки дернулась, из-под бровей на учительницу метнулся вызывающий, почти злой взгляд.

Сейчас девочка ждет.

Учительница заперла дверь класса и через длинный коридор направилась к себе. Девочка стояла возле притолоки и не повернула головы, когда учительница прошла мимо, к окну. Стоя спиной к девочке, она смотрела на возвышавшуюся за полями гору. На склоне горы, прижавшись друг к другу, лепились серые избушки.

— Ты ведь там живешь?

Учительница кивнула в направлении горы. Потом взгляд ее скользнул по убранным полям и остановился на большом покрашенном в желтый цвет доме. Дом возвышался среди полей, словно сознавая свое особое положение.