Современная финская новелла

Финны вообще нация молодая. Велик ли срок в полтора столетия, за которые финский язык, боровшийся за собственное литературное достоинство при изначальном господстве шведского, «дорос» до произведений, снискавших мировое признание? Период мал, а путь огромен. И наверно, здесь будет справедливо и уместно напомнить, что пробуждение национального самосознания финнов ускорено сближением с Россией. Именно с выходом России к морю связано ослабление влияния всего шведского на Суоми — страну крестьян, охотников, рыболовов, короче говоря, — не аристократов. Приходится признать, что тогда и закладывались основы независимости, полученной Финляндией в результате Великой Октябрьской революции. Поэтому да не ускользнет от внимания читателя, что когда в ряде рассказов настоящего сборника заходит речь о восточном соседе, то у героев преобладает доброжелательное отношение. Тучи, иногда омрачавшие былое, рассеяны общими усилиями, и это главное.

Кто в курсе того, как финские рабочие трудились на строительстве металлургического комбината у нас в Костомукше, тот, прочитав, скажем, рассказ А. Оксанен «Похитители вишен» о девушках, подавшихся на заработки в ФРГ, увидит контраст не только между двумя социальными системами. Он подумает и о различной мере взаимного уважения, основанного не на принципах эксплуатации, а подлинной дружбы.

Самых разных героев встретит читатель на страницах этой книги. Здесь и отрешающие себя от повседневной суеты персонажи («Für Eliselle» Ханну Канкаанпяя), и одержимые труднопонятными для окружающих идеями люди («Исцелитель живых и мертвых» у Ойвы Арволы), и тонко сопрягающие реальность и фантазию герои новелл Бу Карпелана. Горек юмор, с которым выписана и Арто Сеппяля в сущности жалкая и одинокая, сменившая родину на Америку «дама из рая»: без умолку трещит она о своем счастье, а настоящего-то счастья, увы, не знает…

И все же в центре внимания современной финской новеллистики остается человек трудящийся. Как бы ни был он порой стиснут будничной повседневностью, придавлен к земле бременем забот о насущном, его человеческое достоинство финские рассказчики рассматривают в основном с позиций, на которых не утрачивается память об идеале.

Р. Винонен

Мартти Ларни

Миротворец Перевод с финского В. Богачева

Мне удивительно везет на встречи с необыкновенными людьми. Я считаю это просто редким счастьем, так как обыкновенных-то людей мы встречаем каждый день. Вчера, например, я познакомился с человеком, который верит, что он Иисус Христос. Но в этом еще нет ничего удивительного, ведь на свете существуют тысячи людей, воображающих себя наполеонами, тысячи школьниц глядятся в зеркало и видят у себя лицо Греты Гарбо и грудь Мэрилин Монро, толпы юнцов, отрастив длинные космы, воображают себя знаменитыми эстрадными певцами.

Вчерашнее мое знакомство, коротко говоря, возникло так.

Я направлялся в ресторан «Лукулл» обедать…

— Неужели обедать? — перебивает меня нетерпеливый читатель. — Почему же вы не обедаете дома?

Простите, я продолжу. Начни я подробно и обстоятельно объяснять, что моя жена вчера уехала, вы, разумеется, захотите знать, с чего это вдруг она уехала, с кем и куда, и как долго пробудет в поездке, и были ли у нас какие-нибудь разногласия, и по какому поводу, и почему жена не оставила мне запас еды в холодильнике, и так далее, и так далее.

Я не буду сейчас отвечать на все вопросы придирчивого читателя, поскольку мне первому дали слово. Итак, я направлялся в ресторан «Лукулл». У подъезда прохлаждалось с десяток длинноволосых юношей, которых не пускали в ресторан, потому что у них не было галстуков. Впрочем, и денег у них тоже не было. Молодые люди решили заявить протест и принялись таскать друг друга за волосы. В руке у одного из юных джентльменов оказался парик, и тогда выяснилось, что в их мужскую компанию затесалась девушка, поскольку парни не носят париков. Возник раскол, определились две партии: одни — за парики, другие — против. Так как программные декларации партий находились между собой в противоречии, началась потасовка. Обычная потасовка. И причина известна: неудовлетворенность.

Шевелюры развевались, как гривы боевых коней, если будет позволено такое сравнение. Драка была в самом разгаре, и тут я увидел рядом с собой господина средних лет, страдавшего одышкой. Он прибежал с той стороны улицы и запыхался.

— В чем дело, что здесь происходит? — спросил он меня по-английски. По его характерному произношению я тотчас догадался, что он из Техаса — американского штата, где разводят крупный рогатый скот и стреляют в президентов.

— Да, сэр, в чем тут дело? — настойчиво повторил он вопрос. — Молодые люди дерутся?

— Да, что-то в этом роде.

— И без оружия?

— В Финляндии такие маленькие конфликты улаживают с помощью кулаков.

— Это ужасно!

— Что именно?

— Что люди дерутся и никто не вмешивается. Простите, разрешите представиться. Кэбот.

— Э… простите, как по буквам?