Современная французская новелла

— Мои родители познакомились с Софорами недалеко от Бельфора. Они были фермерами, как и мы. Но потом они открыли торговлю, а мы по-прежнему занимаемся земледелием. Месяц назад мы купили ферму в Шюффильи — неподалеку от Верзье.

Желая возобновить знакомство с Жанной, Беатриса уже приезжала в Верзье на прошлой неделе. Госпожа Софор позвала мужа, молчаливого великана, который окинул Мерьо неприятным оценивающим взглядом, Беатрису тоже встретил без особого восторга.

— Я пришла пригласить Жанну в кино, — сказала Беатриса. — В кинотеатре идет отличный фильм. А ты, кузен, пойдешь с нами?

— Я зайду за вами после ужина, — ответил Мерьо.

Отказаться было невозможно. Придется теперь слоняться по улицам до начала сеанса, уничтожая очередной килограмм абрикосов.

— Беатриса, ты, конечно, поужинаешь с нами? — спросила Жанна. И тут неожиданно вмешался молчаливый гигант.

— И этот господин тоже, — сказал он.

Приглашение это прозвучало настолько неожиданно, что Венсану почудилось в нем даже нечто похожее на угрозу. Казалось, этот человек не способен ни на какие тонкости. Скорее всего, он пригласил Венсана потому только, что тот попался ему на глаза, да к тому же еще оказался родственником их друзей.

Их ждал незатейливый ужин в прилично обставленной столовой. Говорила почти одна только Беатриса. Она рассказала о том, как их семья перебиралась на новое место, об учебе обоих своих братьев. Мерьо сидел между Жанной и Беатрисой, словно принц, но не глядел ни на ту, ни на другую. И в кино они сели точно так же. Мерьо не знал, что и думать. Когда он прощался с хозяевами дома и благодарил их, господин Софор бросил ему: «Мы с вами еще увидимся». Мерьо задавался вопросом, не окажется ли он вскоре в плену у обстоятельств. Беатриса явно не понимала, что тут может возникнуть какое-либо осложнение. Жанна, со своей стороны, не ждала от этой встречи, по-видимому, ничего необыкновенного. И фильм оказался самым обыкновенным.

После кино Мерьо и Беатриса проводили Жанну до магазина, потом Беатриса умчалась на своей машине, а Мерьо пошел к своей, стоявшей на площади. На следующий день он записался в туристскую поездку по Италии, организованную реймской транспортной конторой. Однако он решил сообщить Жанне о своем предстоящем отъезде.

Жанна осталась для него, как говорится, просто знакомой. Случайный ужин в кругу семьи и посещение кинотеатра были событиями настолько обыденными, что не могли закрепить ничего, даже обычную дружбу. Разве что покупка персиков и абрикосов еще придавала какой-то смысл их отношениям, но и это было весьма зыбко. Наверное, их больше связывала пролегавшая между ними пустота, которую они ощущали оба. Могла ли она догадываться, какой он увидел ее в тот неповторимый день? Очевидно, она чувствовала, что отношения их не похожи ни на любовь, ни на дружбу, и поэтому говорила с ним тоном, исключающим всякую фамильярность.

— Я не прошу вас посылать мне открытки, — сказала Жанна.

— А я никогда их не пишу, — ответил он. — Утомительное занятие.

— Желаю вам удачно съездить во Флоренцию и в другие города.

— Возможно, я и не буду во Флоренции.

Он действительно не поехал во Флоренцию. Когда автобус доставил туристов в Милан, он отделился от своей группы, долго бродил по улицам, а потом пошел на вокзал. И купил билет до Эгли.

Хотелось ли ему вернуться в Верзье и увидеть Жанну? Вполне возможно, но в Реймсе он сошел с поезда, купил себе рюкзак взамен чемодана и пешком отправился на север. Короткими переходами он дошел до Шарлевилля, затем добрался до Бельгии и, наконец, попал в Голландию. Спал он в придорожных канавах. Погода стояла неплохая. Единственная трудность заключалась в том, что у него почти не было денег, но это его не волновало. Он почти умирал с голоду, но ни разу не подумал о возвращении в Эгли.

Ему даже хотелось умереть с голоду. Однажды в Ронсе какой-то торговец, поглядев на осунувшееся лицо Венсана, дал ему пакетик с грушами, который спас его от голодного обморока. Ему приходилось рассчитывать каждое су, каждый кусок хлеба. Но он с жадностью осматривал города, по которым проходил.

Природа интересовала его куда меньше. Правда, краски Северного моря потрясли его, а луга чудесным образом смягчали летний зной, но Венсан возненавидел все, что было хоть сколько-нибудь красивым. Его привлекали только маловыразительные предметы и пейзажи. Он долго рассматривал банановую кожуру, плававшую на поверхности канала в Дельфте. Когда начинали чистить эти каналы, здесь можно было найти все что угодно, вплоть до старого велосипеда. Порой в воде отражался сиреневый небосвод, такой же зыбкий, как вода; он мог бы показаться искусственным, и все же был нестерпимо реален. За изломом антверпенского небоскреба разлохмаченное облако дробило солнечные лучи, придавая им редкостную чистоту.