Современная японская новелла 1945–1978

Он безнадежно уставился в стол. На столе лежали фотографии — судя по всему, снимки осеннего праздника культуры. На них в разных видах были запечатлены ученики. Одни стояли группами, другие что-то ели, держа в руках бумажные тарелочки. Выступление оркестра, баскетбольный матч. Почти всех он знал, но сейчас они казались страшно далекими. На одной карточке был Кэндзи. Он стоял на сцене с микрофоном и что-то говорил. Микио взял карточку и стал ее рассматривать.

— Кэндзи хорошо поработал как председатель комиссии по проведению праздника культуры. Всех втянул в это дело и подготовил такой праздник, какого не бывало еще ни разу.

Микио бросил фотографию брата на стол. Курахаси испытующе посмотрел на него. У учителей всегда такой взгляд. Словно хотят убедиться, дошли ли их слова до собеседника. Неприятное ощущение.

— Значит, окончить школу не удастся? — спросил он нарочито небрежно.

— Нет, я этого не говорю. Ходи на занятия ежедневно, без пропусков, тогда, думаю, что-нибудь и получится. Пропущенные часы можно восполнить — попросить учителей позаниматься с тобой дополнительно.

— Вот вы говорите — ежедневно… Ума не приложу, как это сделать.

— Все будет от тебя зависеть. Посмотри на эти снимки. Все пришли, а мало ли у кого какие обстоятельства. Мне в фирме сказали, что там у тебя работы не так уж много, и отпускают с работы так, чтобы успевал на занятия. А ты пропускаешь! Мешает что-нибудь?

— Ноги как-то сюда не идут.

— Это никуда не годится. Возьми пример хотя бы с Кэндзи. Он на работе занят гораздо больше тебя и вечерами, я слышал, еще подрабатывает. Все дело в воле.

«Вот именно — в воле. Правильно. Только весь вопрос в том, чего человек хочет. Этого Курахаси, пожалуй, не поймет. Мы с Кэндзи братья, но мы совершенно разные. И характеры разные, и интересы. Учитель сводит все к прилежанию. Но откуда берется это прилежание, об этом учитель ни слова». Он, Микио, отнюдь не считает себя безвольным в сравнении с Кэндзи. Только вся эта жизнь, все эти метания с работы на работу словно засыпали его какой-то тяжелой пылью и не дают пошевелиться. «С Кэндзи, пожалуй, происходит то же самое, но он стремится стряхнуть с себя эту пыль и выбраться на поверхность. А вот у меня нет такой устремленности, жизненной силы, что ли».

— Кэндзи тоже о тебе беспокоится. Он, кажется, несколько раз ходил к тебе домой, но ни разу тебя не застал. Что за жизнь ты ведешь?

— Ничего особенного, самую обычную жизнь, — сказал он и вдруг вспомнил о Тамиэ. Ждет ли она его опять, приготовила ли ужин? Ему представилось, как Тамиэ стоит на кухне и не очень умело, но самозабвенно готовит. Он чувствовал, что на этой полутемной общей кухне Тамиэ отдыхает душой. И он спохватился:

— Ну что ж, я постараюсь по возможности посещать занятия.

— По возможности — это не годится.

— Пока мне больше нечего сказать. Если уж не выйдет, значит, не выйдет.

Он встал. Курахаси вздохнул. Видно, махнул на него рукой.

— Во всяком случае, не пропускай занятий. Тогда как-нибудь утрясется. Слышишь?

Он был уже у дверей, когда Курахаси остановил его:

— Ты сказал, что сегодня внесешь плату за обучение. Я сейчас позвоню в канцелярию, так что ты иди прямо туда. Хорошо?

— Все будет в порядке. Я не убегу.

— Я не это имел в виду, — слегка покраснев, сказал Курахаси и задержал руку на диске телефона.

— Вы, наверно, деньги имели в виду? — пробурчал Микио про себя и вышел в коридор.

Пока он стоял у окошка канцелярии, прозвенел звонок с урока. Ученики мгновенно слетелись к буфетной. Было приятно смотреть, как они возвращаются в класс со своими мисками и чашками. Курахаси сказал, что нельзя пропускать ни одного дня. А что ж! Ничего невозможного в этом нет, осталось-то всего несколько месяцев. Он воодушевился. Неплохо было бы сейчас повидаться с братом. Вслед за всеми он поднялся по лестнице. Ученики собрались возле печки в конце класса и закусывали. На кипятильнике подогревались треугольные пакеты с молоком. Многие сегодня отсутствовали, хлеба было вдоволь, и ребята выгрызали мякоть, а корочку выбрасывали в мусорную корзину. В его классе тоже делали так. Сам он никогда не позволял себе такого, может быть, потому, что был старше других, и одноклассники косились на него. Однако сейчас это его ничуть не беспокоило. Брата не было видно. Он спросил о Кэндзи, ему сказали, что он еще не пришел.

— Поесть-то Кэндзи всегда приходит вовремя. Интересно, что с ним такое, — сказала одна ученица.

— Может, он в ученическом совете?

Он заглянул туда. Несколько учеников курили там, они испуганно спрятали сигареты за спину.

— Кэндзи говорил, что сегодня, может быть, не придет.

— Да, он частенько пропускает.

— После праздника культуры он редко появляется. Кажется, он говорил — чувствует себя плохо.

— Переработал, — заметил другой.