Современная языковая ситуация и речевая культура

Истоки тревожного состояния русской речи, заметного сегодня каждому культурному члену общества, многие лингвисты, писатели, публицисты видят в нашем прошлом, в господствовавшем на протяжении десятилетий тоталитарном языке. «Казенный надзор над словом привел к тому, что в стране с глубочайшими традициями языка, давшей миру сокровища литературы и поэзии, стала вырождаться русская речь. В устах официальных ораторов она превратилась в набор бездуховных фраз, в свалку словесного мусора. <…> Фальшивые мысли порождают фальшивый язык» (Костиков 1989). Несомненно, губительная роль «фальшивого языка» проявлялась не только в политике и в средствах массовой информации: его воздействие ощущалось на всех ступенях образования, и сопротивление ему думающие и образованные педагоги считали одной из важнейших задач воспитания.

К концу XX в. языковая ситуация существенно изменилась. Раскрепощенность говорящих, связанная с объективными и прогрессивными, по существу, процессами демократизации общества, особенно заметная в СМИ, действует на все механизмы языка. Однако при отсутствии общей и речевой культуры эти факторы перерастают в речевую вседозволенность, пагубно воздействующую на языковую среду. В то же время справедливо утверждение Е.А. Земской: «Люди не стали говорить хуже, просто мы услышали, как говорят прежде только читавшие и молчавшие. И обнаружилась давным давно упавшая культура речи» (Русский язык конца XX столетия 2001: 3). Как уже отмечалось, очевидное снижение, «усреднение», «массовизация», «огрубление» речевого стандарта (Нещименко 2001: 99) в последние два десятилетия особенно заметны в средствах массовой информации, возросшее влияние которых на языковую среду сегодня не подвергается сомнению (см., например: Сметанина 2002). Приведем несколько примеров:

Наконец все расселись, и на большом экране запустили киножурнал «Фитиль» № 184. «Чукчи-оленеводы не выполняют план поставок кожсырья», – вещал закадровый голос. Зал респектабельно улюлюкал. Атмосфера волнительного ожидания не покидала партер, даже когда кадры с оленеводами сменились на другие (АиФ. 1997. № 51).

Правительство чешет репу и над следующей президентской установкой – увеличением за три года в 1,5 раза реальной зарплаты бюджетникам (АиФ. 2005. № 16).

Поп-дивы выехали на сцену на гигантском пьедестале и, взявшись за руки, молча простояли под куполом Олимпийского, как Минин и Пожарский под куполами Кремля, пока играл мрачный, траурно-торжественный инструментал, оплакивающий тему «Я сошла с ума». То есть нагонялся и раздувался пафос «возвращения». Потом они слезли с пьедестала (МК в Питере. 2005. 15–22 июня).

За что и как отправлять в отставку, решает президент. Рожа не понравилась – и он отправил в отставку (АиФ. 2005. № 37).

Особый концентрат «меринов» и аглицкой речи наблюдался у Юсуповского дворца… (Комсомольская правда в Санкт-Петербурге. 2005. № 46).

Средства массовой информации стали «речевой средой» многих носителей языка: «Так или иначе, к концу XX в. язык СМИ со всеми своими достоинствами и недостатками, хотим мы того или нет, становится эталонным, нормотворческим фактором, влияющим на формирование нормы современного литературного языка, а также на уровень этнической языковой культуры в целом (Нещименко 2001: 101). «Чтение газет и журналов – часто единственная сфера речевой деятельности, в которой задаются “эталоны”, “нормы”, “эстетика”. Многие массовые болезни языка поэтому объясняются влиянием языковых средств массовой коммуникации на речевой облик общества и многих его представителей» (Граудина и др. 1995: 85). Бурно меняющаяся социокультурная ситуация позволяет утверждать, что пальму первенства по интенсивности воздействия на языковую личность печатные средства массовой информации сейчас уступают телевидению. Особая роль в формировании языковой среды, в которой сегодня «обитает» молодежь, принадлежит Интернету. Двадцать лет назад Д.С. Лихачев впервые использовал достаточно новое в то время понятие «экология» в необычном контексте – «экология культуры», «нравственная экология»: «<…> Экологию нельзя ограничивать только задачами сохранения природной биологической среды. Для жизни человека не менее важна среда, созданная культурой его предков и им самим. Сохранение культурной среды – задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его “духовной оседлости”, для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности» (Лихачев 1995: 50). Неотъемлемой составляющей экологии культуры является экология языка, непосредственно связанная со средой бытования и самовыявления каждого человека, его сознанием человека, свойствами его личности (Журавлев 1991; Савельева 1997; Скворцов 1996; Шкатова 2003).