Современная ирландская новелла

— А почему бы вам не приехать в пятницу к нам? В эту пятницу? — Ив ответ на его изумленный взгляд продолжала: — А что же здесь такого? Вам это даст возможность уехать из города, а им — немного прийти в себя.

— А ваши домашние не будут против? — спросил он после небольшой паузы.

— У меня дома только отец, — ответила она. — Ему нравится, когда кто‑то приезжает. (Сам‑то Эндрю, очевидно, не был из породы общительных.)

— Ваш отец охотится? — снова спросил он, помолчав. Она'понимала, что от ее ответа зависит многое.

— Только на кроликов, — сказала она, улыбнувшись.

Как ни странно, кролики улучшили положение.

— А как к вам добираться? — спросил он осторожно.

— Есть несколько автобусов. — Она пыталась укрыться за нарочитой небрежностью тона, не показать, как ей важен сейчас его приезд — хотя бы как доказательство, что он не видит в ее приглашении ничего предосудительного. Она боялась дышать, чтобы не спугнуть его, но не могла же она не дышать вечно. — Мне кажется, я видела в поле ржанок, — сказала она неуверенно.

— Золотых? — взволнованно спросил он.

— А что, бывают разные ржанки?

— Неужели вы не знаете?

— Я знаю таких, которые похожи на сорок.

— A — а, это зеленые ржанки. Обыкновенные. Они почти всюду водятся. — Потом поспешно добавил: —

На них тоже неплохо охотиться.

— В прошлое воскресенье я видела фазана, — сказала она, почувствовав, что он разочарован.

— На вашей земле? — спросил он нетерпеливо. — Самку?

— Кажется, да. Ну, конечно, это была самка. Такая невзрачная?

— Да — да! В это время года у самца зеленое оперение — его ни с кем не спутаешь. К концу сезона они смелеют и подпускают совсем близко, можно разглядеть каждое перышко, не только общий крапчатый узор, но и белое оперение вокруг шеи и огненно — красные перышки вокруг глаз…

Она прервала его.

— Этот ободок вокруг глаз не перышки, это, наверное, просто красная или воспаленная кожа. ц

От изумления он молча воззрился на нее.

— Вы правы, — проговорил он наконец. — Абсолютно правы. Но откуда вы это знаете?

Он, видно, думал о том, что еще минуту назад она не знала, как отличить самца от самки.

— Я видела их в мясной лавке, — сказала она таким виноватым тоном, что он, откинув голову, громко расхохотался. Она поспешила воспользоваться этим и спросила: — Ну так как, приедете? Автобус останавливается у ворот около восьми, но, если меня почему-либо не окажется на остановке, вы легко найдете дорогу к нашему дому. Будет еще достаточно светло.

— Вы очень любезны, — сказал он после минутной паузы, и она поняла, что он капитулировал.

— Ну, значит, до скорой встречи, — сказала она, как бы подчеркивая, что вопрос решен, хотя и рассчитывала еще увидеться с ним в библиотеке.

Он не показывался целых два вечера, и у нее начали скрести кошки на сердце. Но в четверг она вдруг почувствовала, что обязательно застанет его в библиотеке. Однако, поднимаясь по лестнице, неожиданно увидела не его, а Оливию. Настроение у нее мгновенно испортилось, но все же она заставила себя войти в зал и постаралась не думать о ней. Когда через некоторое время появился Эндрю, она тотчас же догадалась по его лицу — что‑то неладно. Он оглядел зал и направился прямо к ее столу.

— Вам сегодня обязательно заниматься? — спросил он, даже не поздоровавшись, и тут же добавил: — Я хотел поговорить насчет уикенда.

— Значит, не приедете?

— Как вы догадались? — спросил он удивленно.

Она поднялась и вместе с ним вышла из зала.

— Я собирался приехать, — сказал он, когда они спускались по ступенькам.

— Конечно. До тех пор, пока не встретились с ней, — почти выкрикнула она. — Я видела ее на лестнице, когда шла сюда.

Вид у него был расстроенный.

— Она ничего, в сущности, не говорила. Все дело в том, какое у нее было лицо! Сказала только, что не думала, что мы с вами так хорошо знакомы.

— А вы что ответили?

— То, что есть, — сказал он просто. — Что мы совсем мало знакомы, но что вы живете за городом и знаете, как я рад любой возможности вырваться из Дублина.

— А что она?

— Передернула плечами и ушла. Это в ее стиле. Я ничего не понимаю: ведь перед этим она мне позвонила, что будет меня ждать, что хочет меня видеть.

После минутного раздумья, медленно и осторожно выбирая слова, она спросила:

: — А вы уверены, что она к вам совсем равнодушна?

— Абсолютно, — сказал он твердо. — Помните, я вам говорил, что есть тут еще одно обстоятельство, но не сказал какое. Ну так вот, теперь скажу. Если она вмешивается в мои дела, почему я должен хранить ее секреты? Она замужем. За тем парнем — Конвери, с которым я видел ее в Лондоне. Они тогда уже были женаты.

— Вот как?

— Да. Но они не живут вместе. Там какие‑то сложности — то ли мать его не должна знать об их браке, то ли еще что, но не это главное. Она говорит, им труд но ужиться друг с другом. Стоит им встретиться, как тут же начинается ссора. И так всякий раз, но врозь им тоже плохо. Она говорит, что над ними словно проклятие — понимайте это как знаете. — При этих словах лицо у него помрачнело. — Как вы думаете, что все это значит? Мне хотелось об этом с вами поговорить, услышать, что вы скажете? Как вы это объясняете?