Современная канадская повесть

На следующей неделе Дик и миссис Бейрок оба сильно загрипповали. Дик не ходил в институт, а Нелли слегла, предоставив семейству самому заботиться о себе. Как-то после утренних занятий Андре обнаружил, что забыл захватить себе из дома завтрак; кроме него самого, теперь приготовить завтрак было некому. Есть очень хотелось. И Андре решил рискнуть, пообедать в институтском кафетерии.

Он взял себе несколько бутербродов и большую чашку кофе, отнес к столику в углу, сел. За соседним столом он увидел сокурсников с факультета. Хотел было подсесть, но ни один не глядел в его сторону, а у самого Андре не хватило духу встать и подойти запросто, без приглашения. Все, вытянув шеи, слушали Саймонса. По выражению лиц было ясно, что Саймонс травит какую-то похабщину. В момент кульминации парни, содрогаясь от хохота, откинулись на спинки стульев.

Худенькая девушка продвигалась между столиками, собирая грязную посуду и складывая ее в тележку. Андре не обратил на девушку особого внимания, пока Саймонс не окликнул ее:

— Эй, Долли! Поди-ка!

Девушка подошла, и Саймонс, притянув ее к себе, зашептал ей что-то на ухо. Та зашлась от смеха, но высвободилась из объятий Саймонса.

— Да ну тебя, Билл, слушать противно! — сказала она, отходя к тележке.

Долорес! Не может быть. Долорес Олсон! Черт побери. Что же случилось, почему она не на курсах? Должно быть, с Торвальдовой женой сцепились.

Парни многозначительно улыбались, перемигиваясь.

Один повернулся, увидел Андре.

— Привет, Макгрегор! Как жизнь? — крикнул парень, поднимаясь со стула и махнув на ходу рукой, когда компания потянулась из кафетерия.

Долорес обернулась посмотреть, кому махнул парень. Увидела Андре, побледнела. Пепельница упала у нее из рук. Покатилась, гремя, по полу. Долорес нагнулась, подняла пепельницу, потом, оставив тележку посреди зала, подошла к Андре. Попеременно то заливаясь краской, то бледнея, она спросила:

— Ты чего тут делаешь?

— Я тут учусь. Думал, и ты учишься в этом… как его…

Долорес скорчила гримасу.

— Ты дома… давно был?

— Давно. Теперь, может, на рождество поеду.

Долорес закусила губу, кинула на Андре косой взгляд.

— Слушай-ка, я тебя очень прошу… Не говори там никому, что меня здесь видел, хорошо? Отец узнает, что я тут работаю… А я ни за что на его ферму не вернусь, ни за что! Честное слово, лучше повешусь!

— Ладно, я тебя не видел.

— Обещаешь? — не отставала она.

— Подумаешь, дело какое! Кому я когда…

— Нет, скажи, обещаешь?

— Тьфу! Да отвяжись ты! Никому я не скажу.

Чего это ее заклинило? Как Саймонс ее назвал — Долли? Верно, Долли. Ба, так ведь он о ней самой тогда рассказывал. Треплется, будто она прямо бесплатно, за так…

Весь ноябрь ему было не только ни до Долорес — вообще ни до кого. Страх перед надвигающимися экзаменами за первый семестр изматывал его изо дня в день, заставляя просиживать за учебниками далеко за полночь.

Но вот экзамены позади; на следующее утро в коридоре Андре неожиданно остановил один из преподавателей.

— Макгрегор! Могу тебя обрадовать, экзамены за первый семестр, а он у нас тяжелый, сдал молодцом, не завалил.

— Еще бы, вкалывал как лошадь!

Преподаватель рассмеялся.

— Знаешь, ты даже обскакал многих ребят, что с Севера приехали. В чем секрет?

— Почем я знаю!

— У кого ты живешь?

— Да тут в одной симпатичной семье. Хозяйка — метиска. А хозяин белый — может, знаете?

— Симпатичные, говоришь, люди? Вот бы тем ребятам таких же хозяев подыскать! Может, тогда б они не так тосковали по дому, не порывались то и дело бежать! — сказал преподаватель и с добродушным смехом добавил: — Ну а тебе — удачи и чтоб ладил со своими хозяевами!

XIV

Контроль за Андре в семействе Бейроков ослабевал, это было заметно. Не то чтобы сразу прекратился, и все, — нет, он убывал постепенно, день ото дня. Сам город уже не казался Андре таким зловещим. Ему перестало чудиться, что за ним постоянно следят. Теперь, бывало, сокурсники приглашали Андре с собой выпить кофе в кафетерии. Во время лабораторных занятий он чувствовал себя уверенней. Случалось, в доме Бейроков по нескольку дней кряду обходилось без наставлений и замечаний.

Время летело быстро, близилось рождество. Нелли то бегала по магазинам, то занималась домом — скребла и натирала полы, пекла всякие восхитительные вещи. А Сэм после работы торчал в подвале, в своей мастерской, реставрируя старый кофейный столик из орехового дерева, что купил в какой-то дешевой лавке. Это был его подарок Нелли к рождеству. Когда Сэм приволок покупку домой, Андре помог оттащить столик вниз, в мастерскую. Про себя, однако, думая, что такую рухлядь даже Исаак побрезговал бы подобрать на барахолке.

Как-то вечером Андре спустился в мастерскую за клещами — вытащить гвоздь из подошвы. Сэм поднял глаза, он заправлял в это время наждачную бумагу в шлифовальный станок.

— Ну что, как столик?

— Ух ты, черт! Как это вам удалось?

— Пришлось попотеть, хорошее дерево стоит того.

— Гладко-то как!

— Это что, поглядишь, когда я его лачком покрою. Как зеркало заблестит.