Современная канадская повесть

— Насчет машины не беспокойся. Машину попросим у тети Бланш. Или еще у кого-нибудь…

Лэндон предпринял последнюю попытку:

— Джинни, если ты совсем вернулась в Торонто, у тебя будет вагон времени поехать и повидаться с дедушкой. Еще какие-нибудь две недели — и встречай весну. За городом все зазеленеет…

В глазах Джинни явственно забегал огонек. Уж не веселье ли там, за этими очками а-ля Бенджамин Франклин? И не собирается ли она разразиться смехом?

— Ты едешь не один? — с улыбкой спросила она.

Ох, эти женщины! Их чувствительные антенны так и зондируют воздух, улавливают малейшие колебания — в поисках сердечных тайн.

— Не один, — признался Лэндон. — Со мной едет приятельница.

— Папуля, ты, ради бога, об этом не беспокойся, — затараторила Джинни, сжав его руку. — Я до смерти хочу ее увидеть, но мы с Ральфом доберемся и сами. Может, там с вами встретимся. Мы-то поедем не надолго… Эй… — Она дернула его за руку, будто уговаривала капризного ребенка. Ему пришлось взглянуть на нее. Иногда от этого панибратства хотелось куда-нибудь сбежать. — Эй, послушай… Ну не хочешь, мы завтра не поедем… Перенесем на следующую субботу.

Вообще-то говоря, чего он уперся? Почему девочка не может повидаться со своим дедом? И поводить Эллен за ее инквизиторский нос?

— Ничего. Не обращай внимания. Езжайте, все будет нормально.

— Ну и отлично. Значит, договорились. — Она шагнула назад и оглядела комнату, потом ткнула Ральфа в бок. — Ну что ты, Ральф! Нечего киснуть!

— Я устал, Джин.

— Знаю, рыбка моя. Скоро поедешь… И… оп-ля… вот и наша дорогая мамочка. По-моему, она здорово поддала, а, папуля? Как считаешь? Знаешь, ей бы с этим надо поосторожнее. А то она последние недели без конца прикладывается. Пару стаканчиков перед обедом. Пару стаканчиков перед ужином… Она всегда говорила про тетю Бланш и ее проблему. А сейчас… Надо ей с этим поосторожнее. Сейчас тетя Бланш вроде бы и лучшей форме, чем дорогая мамочка.

Слова дочери неприятно задели Лэндона. Молодых отчитать не моги, чуть что — они сразу в стойку. Сами же всегда готовы накинуться на взрослых. Подловить в минуту слабости и вонзить кинжал. Но к ним, ослепительно улыбаясь, уже подошла Вера.

— Ну-с. Вот мы и снова вместе. Наше маленькое семейство счастливо воссоединилось. Не прекрасно ли это! — Она тут же взяла за руки Лэндона и Джинни и притянула их к себе. Подобная демонстрация чувств была ей не свойственна. Видно, клюкнула она прилично. — И о чем же мы беседуем, если не секрет? Надо думать, о планах? Или о том, какая сложная штука — жизнь? Какая неразрешимая загадка? Ты потчуешь молодежь пословицами из своей громадной коллекции, Фред? Или ведешь себя, как подобает современному взрослому, и выслушиваешь их точку зрения? Позицию нового поколения?

Во время этой тирады Джинни взяла за руку Ральфа и подтащила его поближе. На лице ее было недовольство.

— О боже, мама. К чему эта театральность? Ты говоришь точь-в-точь как родительница из какой-нибудь старой бродвейской комедии.

— Правда, дорогая? Неужели театральность? Да нет же… — Она смолкла. — Я бы сказала, что на сегодняшний вечер самая театральная в нашей семье ты. Одно твое появление чего стоило. Я еще подумала — вот это шик! Правда, такие платья не совсем в моем вкусе. Откровенно говоря, дорогая, по-моему, оно тебя старит раньше времени. Эдакая маленькая старушка, которая жила в башмачке.

Джинни вспыхнула. Удар Веры пришелся в цель, была пущена кровь. По жилам Лэндона зазмеился яд оскорбленного самолюбия.

— А знаешь, мама, что мы будем делать завтра? Мы все едем в Бей-Сити.

— Да что ты? Как прелестно. Семейный пикник, да? Может, время года не самое подходящее. Тем не менее… Вы можете пообедать у тети Эллен. Очаровательная женщина. Кстати, Фред, как она там?

— Мама, а папуля берет с собой приятельницу.

— Очень рада за него! И за всех вас! Вы прекрасно проведете время, вот увидите. — Вера крепко сжимала их руки.

— А как ее зовут, папуля? — с убийственной настойчивостью спросила Джинни. Лэндон почувствовал, как у него дымятся подошвы.

— Ее зовут Маргарет, Джинни, — сказал он со смутной досадой в голосе. Вера взглянула на него.

— Ну-ну, Фред. Что такое? Женщины — всегда женщины, ты же знаешь. У них свои маленькие игры. Не так ли, Вирджиния-Энн?

Кошачьи повадки. Стервозные выходки. Как ему иногда хотелось убраться подальше от женщин. От всех. Даже от Маргарет. Тоже ведь сплетничает о коллегах-учительшах! Вот бы здорово — прижаться лицом к холодному камню монастырской стены; звон колокола призывает тебя в общество мужчин в сутанах. Может, еще не поздно податься к траппистам[72]? Он будет опалывать мотыгой репу или босыми ногами мять виноград; жить с людьми, которые в совершенстве овладели искусством держать рот на замке.

— Я устал, Джинни, — сообщил Ральф. — Пожалуй, я слиняю.

— Ладно… Я попрошу у тети Бланш машину и свезу тебя домой. Ральф еще не совсем поправился после мононуклеоза. Спокойной ночи, мама… пока, папуля.

— Только не задерживайся… пожалуйста, — попросила Вера. — Чтобы через час была на месте… И поаккуратнее с тетиной машиной.